Отец моего врага

— Видимо, — отряхнувшись, я посчитала, что ректор наверняка уже ушел далеко и сама пошагала в ту же сторону. Алекс поймал меня за руку:

— Ты куда? Знаешь ведь, я обещал…

— В дамскую комнату… — мягко улыбнувшись, привычно солгала. Работа секретарем ввела это в привычку. — Тем более, вы обещали не приставать, а не следить, как за ребенком.

— И то верно, — пожал плечами тот, тяжело вздыхая. — Развлекайся, Ольга.

Я вышла в просторный темный холл, освещенный лишь блеклыми огоньками по периметру. Была глубокая ночь, людей практически не было. Комната ожидания с обилием диванов пустовала… Сев у окна, я уставилась на реку Тахо и тогда меня прорвало. Я рыдала так отчаянно, как никогда. Слезы лились с меня нескончаемым потоком… Обняв себя ладонями, я ощущала, как с каждым мгновением успокаиваюсь все больше и больше. Как нега накрывает меня, пока не глаза не закрылись сами собой и не наступил покой.

* * *

— Оля! — массивные руки сжали за плечи и встряхнули. — Наконец-то! Как ты могла так поступить? Я собирался уже полицию вызывать!..

Сонно распахнув глаза, я испуганно огляделась. За окном была самая настоящая пурга, часы на стене показывали шесть утра. А обеспокоенный Александр стоял напротив меня с тремя работниками отеля.

— Что происходит? — хрипло прошептала, пытаясь размять одеревеневшую спину. Из-за сна в скрюченном положении она отчаянно не хотела функционировать.

— …Благо администратор предложила просмотреть камеры наблюдения, — продолжил тараторить тот. — И я нашел тебя здесь!

— Ничего не понимаю, — протерев глаза, я окончательно проснулась. — Зачем вы меня искали?

— Прохор — мой друг. Я обещал позаботиться о тебе. А ты, — он раздраженно ткнул в меня пальцем, — ушла в дамскую комнату и пропала. Что я должен был подумать?

— Ничего, это не ваше дело. — вылетело изо рта слишком грубо. Поморщившись, я тут же исправилась: — Простите. Не думала, что так задержусь…

Прикрыв лицо рукой, Александр тяжело вздохнул, а потом вскочил на ноги, протягивая мне руку:

— Идем.

Ежась от холода, я быстро топала за ним по пустынным коридорам, а мужчина поставил себе за цель довести меня буквально до номера. И только когда мы оказались у самой двери, я наконец перестала зевать и испуганно вздрогнула:

— Не хочу туда идти!

— Оля, — застонал тот, топая ногой по полу. Наверняка уже хотел избавиться, да долг дружбы не давал. — Прошу, просто вернись в комнату и дело с концом.

— Мы с Прохором Германовичем не ладим, — призналась я нехотя, перекрывая мужчине вход. — Я… Я хочу вернуться домой.

— Возвращайся! — закивал тот. Казалось, он уже согласен был на все, лишь бы избавиться от меня. — Вот зайди, забери чемодан и уезжай!

Внезапно это показалось мне отличной идеей. Между нами с ректором все кончено, я заставила себя отключить функцию «любовь» и заблокировать сердце. Не было нужды больше притворяться перед общественностью и что-то изображать. Между нами и вправду ничего не было… К тому же, я и так была вынуждена перевестись в другую страну. А значит, мне не требовалось дальше оставаться в Лиссабоне и прикрывать зад Прохора Германовича. Справится сам!

Сжав челюсти, я согласно кивнула и спокойно отодвинула мужчину, проводя ключ-картой по двери:

— Идет.

Стоило ноге коснуться порога номера, как меня едва ли не сдул назад пробирающий до костей леденящий душу ветер. Пробираясь вперед по кромешной тьме, я снова и снова наступала на осколки…

— Что за черт?! — более смелый Александр отодвинул меня в сторону, залетая внутрь к настежь распахнутому окну. Белая длинная тюль разлеталась на широкой гардине в разные стороны, по комнате летало эхо воя пурги. С трудом закрывая окно, прибегая к усилиям, мужчина громко взорвался: — Какой придурок открыл окно в такую погоду?

В ужасе я все еще стояла в проходе, ощущая онемение в каждой клеточке тела. От страха губы плохо шевелились, а спать резко перехотелось:

— Это была я… — Александр посмотрел на меня, как на идиотку, заставляя добавить: — Перед тем, как уйти на прием!

Мужчина растерялся, пытаясь оглядеться во тьме:

— Разве Прохор здесь не ночевал?

В тот момент меня окатила тревога. Не знаю, чего я боялась больше: что ректор затерялся где-то по пути (или с кем-то) или что он заночевал под открытым окном? Убеждая себя, что все хорошо, я рванула к включателю света, и когда лампы загорелись... с моим стоном, кажется, дух вышел из тела.

Номер был разгромлен! В телевизор прилетела хрустальная ваза, стол оказался сломан торшером. Часы, фужеры, украшения — все это полегло смертью храбрых. Мелким порохом пол устилали осколки, в которые уже не раз успела вступить!