Отец моего врага

— И не нужно, Персик мой.

Возможно, я бы и сказала что-то против, но роскошная обстановка салона выбила дух из тела. Мы словно находились в пятизвездочном отеле, где каждый миллиметр сквозил дороговизной и качеством.

— Это… — дух выбило из головы, мысли разлетелись. — Что-то с чем-то! Наверняка ведь стоит целое состояние!

— Оля, — зависший надо мной Прохор Германович недоуменно замер, — ты далеко не из бедной семьи. Я знаком с твоей мамой и знаю, что пару раз в месяц она летает на личном самолете ее мужа в Париж за покупками.

Я застопорилась взглядом на золотой ручке круглого стола, почему-то ощущая себя неловко.

— Да, мои родители не бедные люди. Ко мне это как относится? — выдохнув, набралась смелости и посмотрела ректору в глаза. Увы, но там было сочувствие. Меньше всего на свете хотелось видеть именно его.

Испустив тяжелый вздох, ректор присел около меня на колени. Он внимательно заглядывал в мои бегающие глаза, когда ладонью медленно поглаживал колено, обтянутое лишь утепленными лосинами.

— Ты сильная женщина, — прошептал он, пока где-то на заднем плане экипаж занимал свое место и подготавливался к работе.

Я фыркнула, поморщилась, по спине прошла дрожь. Неожиданно для меня самой радость и возбуждение сменились на нежелательные воспоминания и тревогу.

— Знаете, мама тоже так говорила, когда разводилась с папой, — зачем-то призналась я мужчине, хотя вовсе не стоило. Никогда в жизни я не произносила этого вслух, будто и не было, но… Сейчас, ощущая тепло тела мужчины, странную энергетику спокойствия, вдруг захотелось открыть ящик Пандоры. — Она застала его во время секса с девочкой, младше ее самой более чем на двадцать лет. Не хочу вдаваться в подробности, но они развелись мирно. Только вот за закрытыми дверями мама постоянно плакала, Кристина истерила, а я… Я была сильной. — Подушечкой большего пальца мужчина провел дорожку по щеке, и только тогда я поняла, что одна слезинка не сдержалась и вырвалась на волю.

— Персик… — прошептал он надрывно, и меня повело. Столько поддержки было в простых буквах, столько чувств!

— К сильным людям больше претензий. От них всегда чего-то хотят, выше планка. Об их чувствах не переживают, они же сильные… — косо улыбнувшись, я сглотнула ком в горле и попыталась успокоиться. — Я не сильная, Прохор Германович. Не хочу носить на себе это клеймо. И не хочу, чтобы вы так оправдывали свое наплевательское отношение ко мне.

Лицо ректора потемнело, губы, наоборот, побелели. Между бровей залегла глубокая морщина, а пальцы сомкнулись на коленке.

— Поверь, — прохрипел тот, мотая головой растерянно, — я даже не думал…

Позади раздалось уверенное покашливание, Прохор Германович недовольно обернулся. Буквально выстрелил взглядом в стюардессу, рявкнув:

— Да!

— Простите, но вы нужны мне буквально на пару минут перед полетом, захватите с собой ваш паспорт и спутницы. — Ректор недоуменно повел бровью, а та мягко продолжила: — Это чистая формальность, не переживайте. Документация.

Нехотя поднявшись на ноги, мужчина отряхнул колени и проследовал в конец самолета. Стоило им скрыться за поворотом, как с другого конца появился пилот с подносом, на котором стояло два разноцветных бокала.

— Ольга, — поздоровался мужчина по имени, хотя его я не называла, сверкая белыми зубами. — Решил лично выразить свое восхищение вашей улыбкой и принести коктейли собственными руками. Как вы понимаете, в мои привычки это не входит.

— Благодарю. — Я с интересом оценила один вполне простой бокал с чем-то темным, напоминающим коктейль виски-кола, который часто заказывали парни в клубах, а второй казался чем-то диковинным: нежно-розовым с аккуратной мятной пеной и ломтиком лайма. — Что это?

— Это то, — Вульф вдруг недвусмысленно подмигнул, — как я вас чувствую. Мягкая, сладкая и тягучая на языке, как карамель…

Ничего неприличного не было в этих словах, но щеки моментально побагровели. Дверь по другую сторону дернулась, и Алекс очнулся, кивнул и скрылся к кабине пилота.

— Ничего не понимаю, зачем я был там нужен! Вчера наши паспорта внесли в базу и… — причитал ректор по пути ко мне, но стоило заметить бокал у меня в руках, как спокойствие тут же испарилось, губы оказались сжаты. — Это что?

— Пилот принес, — пожала плечами я, кивая на коктейль для мужчины. — А это вам, кажется.

— Какой заботливый, ты посмотри, — саркастично хмыкнул. — Поблагодарю его лично, наверное! — выдернув бокал из моих рук, ректор прихватил второй. Я недоуменно на него уставилась, а тот невинно развел руками. — Состав пойду уточню!

Спустя пять минут Прохор Германович вернулся без коктейля, аргументировав это тем, что алкоголь оказался низкого качества. Сомнения во мне не утихали, вопросов становилось все больше. Видимо, решив прекратить их на корню, ректор достал из рабочего кейса пять плотных брошюр и разложил передо мной на столе.

— Выбирай.

Не понимая, о чем речь, я внимательно изучала изобилие машин по цене элитной недвижимости:

— Что?

— Как что? — закатил глаза, застонав. — Персик, не беси! Какая тебе нравится больше?