Отец моего врага

— Скажем так, — пожал плечами мужчина, напевая себе под нос незнакомую мне мелодию, — есть в работе ректора свои весомые плюсы.

— Например? — насторожилась я. Сердце из груди так и вырывалось.

— Например, — мужчина вдруг указал подбородком на нечто впереди, заставляя перевести с него растерянный взгляд, — вот это. Правда, неплохо?

Огромный белый самолет с золотой линией посередине и пятью красными звездами стоял в стороне от основной полосы. Спуск с лестницей украшала красная дорожка. Прохор Германович припарковался так, чтобы, выйдя из авто, я ступила именно на нее.

— Но… — сглотнув вязкую слюну, я плотно сжала сумку. Пытаясь проснуться, отогнать розовую дымку.

— Что «но», Оль? — мужчина повернулся ко мне вполоборота, заправляя выбившуюся прядь за ухо. До меня вдруг донесся аромат терпких духов, выбивающих дух. Совсем как характер их носителя. — Смотри, все для тебя!

Резко повернувшись к ректору, я едва ли не столкнулась с ним носом к носу. Когда он только успел оказаться так близко?!

— Что… — дышать стало тяжело, ректор не отстранялся. Почему-то я тоже не смогла это сделать… Нас связала невидимая нить, кислород стал один на двоих. — Что значит — для меня?

— Прости уж, — пожал плечами тот, хрипло шепча. Сглотнув ком в горле, мужчина облизал пересохшие губы, а я с трудом сдержала стон, коря себя за слабоволие. — Подслушал недавно какой-то разговор с подругой. Ты там говорила, что безумно хочешь полететь на частном самолете.

Я застыла, пытаясь вспомнить: когда могла такое ляпнуть?! И тут до меня дошло… Прыснув со смеху, поспешно решила объяснить:

— Я пока бумаги через шредер пропускала, мне Марина пересказывала фильм. Про самолет я на автомате сказала, чтобы диалог поддержать…

— То есть, — ректор задумчиво поджал губу. Обиделся или расстроился? — Это не твоя мечта, да?

— Нет… — честно пожала плечами. Ох, знал бы мужчина, что мечтать я могла только о стабильно хорошей и счастливой жизни! Прохор Германович совсем загрустил, и я приободряюще улыбнулась, весело подмигнув: — Черт! Да все на свете мечтают полетать на частном джете!

Синие глубины вдруг так ярко засверкали, совсем как звезды. Ректор жадно вдохнул кислород сквозь стиснутые зубы, а затем просто перестал дышать. Вдруг стал серьезным, как никогда ранее.

— Вот так бы всегда… — прошептал едва слышно.

— Что? — не поняла я.

— Твоя улыбка — искренняя. Вот так бы всегда… — он резко отвел взгляд к полу, быстро выскакивая из авто, передавая ключи рядом стоящему парню в форме аэрофлота.

Я не успела прийти в себя, как дверь передо мной распахнулась, Прохор Германович подал руку, помогая выбраться. Голова так отчаянно кружилась, что даже не стала отказываться от помощи.

Две милые девушки в красных узких костюмах стюардесс отработанно улыбались, пока красивый широкоплечий мужчина, с длинными черными волосами, приспустил фуражку, отрапортовав:

— Добро пожаловать на борт «Каменушки»! Меня зовут Алекс Вульф, и я ваш пилот.

Прохор Германович пожал мужчине руку, пока тот внимательно посмотрел на меня:

— Рад видеть также вашу обворожительную сестру.

Ректор напрягся, рукопожатие стало чуть теснее, когда он хмуро протянул:  — Она мне не сестра.

Игнорируя напряжение, зависшее в воздухе колом, я воодушевленно огляделась по сторонам. Эмоции били через край, от переизбытка адреналина заметно потряхивало.

— Я тоже очень рада! — ректор громко закашлялся, упустив чемодан на пол. Алекс вдруг наклонился, подцепил мою руку и поцеловал. Вроде как обычная вежливость, ничего особенного, но губы его задержались на моей коже дольше трех секунд. Бросив краткий взгляд на Прохора Германовича, я застала неподдельный шок на его лице. Не иначе, как инсульт случился! Проигнорировав ректора, я снова обратилась к пилоту: — Скажите, почему «Каменушка»? Незнакомое мне слово, увы.

— Немецкая птица, ассоциируется с родиной, — пожал плечами тот, все еще продолжая держать меня за руку

— Вы немец? — удивилась я, ведь внешность была вполне русская.

— Разве это незаметно? Чистокровный! Самый преданный! — воодушевился Вульф, ударив себя по груди и сделав краткий демонстративный поклон. — Так что…

— Мы опаздываем! — рявкнул Прохор Германович, подхватывая меня под мышку и затягивая в самолет буквально силком. Даже пискнуть не успела! Только на прощание гаркнул на пилота холодно, угрожающе приказным тоном: — А вас прошу заняться своими прямыми обязанностями, если не хотите проблем.

— Как скажете, босс! — все так же позитивно воскликнул Вульф. Прохор Германович заносил меня в салон, как бы я не пыталась самой встать на ноги. Бросив прощальный взгляд на пилота, полный стыда за поведение ректора, услышала его тихий голос: — Guten Reise, mein Schatz!

— Это на немецком? — шепнула я Прохору Германовичу. Тот замер и бросил убийственный взгляд на пилота, а мужчина уже смотрел в другую сторону.

— Он тебе что-то сказал? — прошипел сквозь зубы. — Снова??

— Ага, — не стала лгать я, сгорая от любопытства. — Только я ничего не поняла…

Посадив меня в мягкое белое кожаное кресло, ректор мягко ударил указательным пальцем по носу и улыбнулся: