Отец моего врага

— Что, если нам просто не забить? Не поплыть по течению?

— Это самая ужасная идея из всех, что могла прийти в голову! — взорвался ректор, но совершенно не разочаровал меня своим ответом. Только вот вместо того, чтобы оттолкнуть, тот прижался еще теснее, спуская руки по талии и сжимая мои ягодицы до судорожной боли. — Только вот, кажется, я уже не смогу поступить иначе, Персик.

Резко вдохнув кислорода, я подметила, как мало его в небольшом затхлом помещении. Зачем-то поднявшись на ноги, неторопливо подошла окну, поставив то на проветривание. Когда повернулась, Прохор Германович смотрел на меня испуганно.

— Я думал, — прошептал он, — что ты решила сбежать.

Казалось, словно глаза мужчины мерцали во тьме, искры притяжения иглами вонзались в мое тело. Импульс разлетался с кровью по организму, оставаясь безумным томлением между ног.

Перетаптываясь с ноги на ноги, я измученно прикусила губу, возвышаясь над ректором:

— Куда я от вас денусь, Прохор Германович?

Ответ не требовался, все и так было ясно. Мы смотрели друг на друга, словно два диких животных, — поедающих без слов и движений. Внутренний голод стал чем-то необъятно огромным, непередаваемо сильным! К слову, пиццы совсем не хотелось…

— Что ты делаешь? — глаза ректора расширились, когда тело мое медленно начало опускаться вниз.

Окутанная розовым дымом, не отвечающая сама за себя, я, не разрывая зрительного контакта, встала перед мужчиной на колени. Его непередаваемый аромат окончательно отбивал все страхи: резкий, возбуждающий, мой.

— Хочу... — выжала с трудом, мягко скользнув ладонью по колену Прохора Германовича вверх, приближаясь к ширинке домашних брюк.

— Чего ты хочешь? — взмолился он, нервно, в сотый раз за секунду сглатывая слюну. Видимо, это не помогало, потому как голос все еще был едва различим со скрежетом не смазанной двери.

— Вас, — произнесла и испугалась. Это было честно, до боли в душе! Но в тоже время… Стоит признать, почти сорокалетний мужественный мужчина наверняка не был обделен женским вниманием. Девственница без какого-либо опыта, выученная по доступному в сети порно, вряд ли могла его не то что удивить, а хотя бы удовлетворить.

«Хватит, Оля!» — взорвался внутренний голос. Прохор Германович сводил меня с ума как ни один парень на земле! Я мечтать не могла об первом опыте с ним, желала сделать ему приятно.

Тряхнув онемевшими от шока руками, я одернула саму себя: «Назад пути нет! Пан или пропал!»

— Расслабьтесь, — приказала слишком самоуверенно, но Прохор Германович почему-то не рассмеялся. Он был в шоке, околдован тем, как мои едва шевелящиеся пальчики пытаются расстегнуть его ширинку.

— Ты понимаешь, что творишь? — гортанно прохрипел тот, когда я таки накрыла его стоящий колом член через плотные черные боксеры.

— Более чем, — солгала без колебаний. Боги, я совершенно не понимала, что происходит с моей жизнью и куда она катится!

Не давая себе варианта сбежать, как трусливый заяц, я смело высвободила член и сжала его ладонью. Он приветливо качнулся в мою сторону: красный, твердый, обрамленный синими венами.

— Ты… — Прохор Германович жадно хватал ртом воздух, не в силах собрать мысли воедино. Я нагнулась вперед лицом, и он взорвался: — Остановись, Ольга. Это ошибка… Твоя самая огромная ошибка в жизни!

— Думаете? — замерев, я внимательно посмотрела на ректора, и он кивнул. Так уверенно, как никогда. Мужчина на полном серьезе считал себя плохим опытом! Усмехнувшись, я пожала плечами: — Раз так, то… Я ни о чем не жалею. Ничего не хочу больше, чем…

— Чего?.. — поторопил меня ректор, явно неосознанно качая бедрами вперед. Член дрогнул в моей руке, напоминая о себе, привлекая внимание. Оценив его габариты, я заставила себе откинуть панику а-ля: «А что, если этот размер для меня слишком большой?» на потом. Видно будет!

— Это! — вдох-выдох, быстрый инсульт, краткая секундная микро-кома и… Я накрыла его член своими губами, мягко скользнув ладонью вверх-вниз по всей длине.

— БЛЯ-Я-Я-Я-ЯДЬ! — голос ректора мог разрушать стены… Своим надрывом, своим желанием, своим рычащим стоном. Каждая клеточка моего тела покрылась мурашками от того, как вздрагивал тот от каждого прикосновения языка к коже, каждого поцелуя, каждого мимолетного дыхания…

Оторвавшись на мгновение, я испуганно посмотрела в его полуприкрытые глаза:

— Нравится?

— Нравится?! — Прохор Германович истерически рассмеялся. — Это лучшее, что происходило со мной за очень долгое время, Персик!

Я не дала ему договорить мысль полностью, возвращаясь к делу. Изучая мужчину, не дающего спать спокойно ночами. Его член был большой, но при желании привыкнуть было можно. С третьего раза у меня получилось заглотить его полностью и даже без рвотных спазмов. Прохор Германович так судорожно натянул мои волосы в этот момент, что было решила — придется искать шиньон.