Отец моего врага

— Нет, ну ты смешная, девочка! — утерев слезы у глаз тыльной стороной ладони, качнул головой тот. Мол, вот идиотка. А я все никак не могла отойти… Все внутри содрогалось, бабочки в животе стали чем-то совершенно неожиданным. Как если бы сейчас в спальне пошел дождь из золота! Ему бы я удивилась явно меньше, чем заливистому смеху самого чопорного и злобного мужчины в мире. — Боишься меня, что ли? То есть, работать не пойми где по ночам со всякими Арсенами не боялась, а меня боишься…

Пытаясь собрать себя в кучу и осмыслить хоть что-то из происходящего вокруг, задумчиво потупила взгляд на явно купленный по моему размеру костюм, пожимая плечами:

 — Выходит, так.

Прохор Германович вдруг перестал смеяться, что-то в нем по мановению ока переменилось. Теперь говорил ректор резко, скорее даже ставил перед фактом:

— Не пущу тебя больше в такие места. Слышишь меня?

Украдкой подняв взгляд на мужчину, не выдержала и секунды. Голубые глубины прошибали не хуже рентгена!

— Нет у вас такого права, — поспешно протараторила, хотя это не было самым важным сейчас. Стоило выяснить другое!

— Есть, Персик, — как-то уж слишком самоуверенно заявил ректор, странно цокнув языком. Но не успела я и рта распахнуть, как он снова изобразил захлопывающийся клюв птицы. Как он это делал — не знаю, но желание говорить после этого отшибло напрочь! — Значит так, сейчас ты завтракаешь… Или идешь в ванну… Очередность выбирай сама, мне это не важно. Жду тебя внизу для разговора. Как ты понимаешь, — с хитрой улыбкой мужчина обвел комнату, словно издеваясь над моей и без того раненой от ужаса душей, — обсудить есть что.

Я хотела, чтобы Прохор Германович ушел. В его присутствии мысли разлетались, паника не проходила. Но стоило мужчине сделать лишь пару шагов по направлению к высокой двери из черного роскошного дерева, как слова сами вырвались из моих губ:

— СТОЙТЕ!

Он обернулся вполоборота, сверкая зубами. Сложно принять за улыбку оскал, но я попыталась.

— Да-да? — игриво поиграл бровями, словно нарочито вгоняя в краску. — Уже соскучилась, что ли? Ну просто прелесть, а не Персик!

— А где, — язык заплетался, когда я обводила пальцем помещение, — я, а? Что за место?

— Ты… — он игриво побил себя по подбородку, словно вспоминая, прежде чем убить внутри всякие надежды. — О, точно! У меня в спальне, девочка! Не признала, что ли?

— И, — во рту стало непривычно сухо. Сжав кулаки, я набрала полные легкие кислорода, — сколько я… эм… здесь?

— Дай проверить, — демонстративно подняв руку, Прохор Германович принялся внимательно взглядывать в часы. — Полный день и три часа. Через пять минут — четыре. Устраивает? Ты что хотела услышать?

— Гхрм… ЧТО?! — внятный вопрос собрать так и не удалось, пришлось взять минуту на успокоение. Зажмурившись, попыталась быть взрослой и серьёзной. — То есть… Чем мы тут занимались все это время?

Он не отвечал намеренно долго, странно давя улыбку, непонятно для меня сверкая глазами. Мне хотелось зарядить подушкой между бровей мужчине и заставить того шевелиться, объясняться! Но я так самозабвенно ждала ответа, что не дышала, не шевелилась, не моргала!

— Как думаешь, что делают мужчина и женщина, когда остаются одни дома, девочка? — вопросом на вопрос ответил тот, и я таки застонала от переизбытка эмоций. — Есть догадки?

— Спят? — наивно предположила, голос неприятно скрипнул, как несмазанная старая ржавая дверь.

— Бинго, — вскинул руками тот. — Твои умственные способности меня прямо поражают, Никифорова! Может, тебе в науку надо было идти, а? Авиалайнеры там собирать, корабли строить…

Я облегченно выдохнула, радостно расхохотавшись. Прохор Германович вдруг изменился в лице, радость улетучилась, а губы оказались сжаты. И вот снова его энтузиазм куда-то делся!

— Я хотела этим заниматься в детстве, — выпалила как на духу. — Родители не пустили… К счастью!

— Ого, — деланно хмуро и странно понуро хмыкнул тот. — Так нашему вузу повезло, получается? Такой кадр отхватили! Без СМС и регистрации, ага… Мы-то сделаем из тебя мастера на все руки и, — он вдруг опустил взгляд от моего лица вниз, — и ноги…

Против воли я облизнула губы, тело запылало, словно спичка:

 — Разве с ними у меня не все в порядке?

— Тут ты права, — хрипло, низко прошипел Прохор Германович, едва уловимо для моих ушей с разделяющего нас расстояния. — С ногами все прекрасно! Тут даже спорить не буду, Персик.

Странно одернувшись, он моментально развернулся и будто побеждал к выходу.

— Руки! Я говорила за руки, а не!.. Черт... Неважно! — зачем-то оправдывалась, и тут взгляд мой упал вниз. Только в тот момент в суматохе стало ясно одно: ничего, кроме плотной мужской футболки, на мне не наблюдалось. Закричав от стыда, я снова привлекла к себе внимание ректора. Когда он испуганно обернулся, я прикрывала рот рукой, указывая пальцем вниз.

— Что, Персик?! — Прохор Германович воскликнул это так, будто заставь я его сейчас оборонять меня от огнедышащего дракона, и он моментально кинется грудью на амбразуру. Столько заботы было в его глазах и тревоги!