Отец моего врага

Коварно улыбнувшись, я проследила за тем, как мужчина принялся ковырять вилкой огромный стейк из мяса. И это тот, что недавно ел…

— Ревнуете? — поиграла бровями я, и тот закашлялся. Я чуть не умерла от арктически холодных глубин и сжатых зубов.

— А надо? — выдохнул он жестко. Как будто действительно интересовался, а не издевался.

— Не надо, — мой голос осел. — Потому что мы с вами не пара.

Он что-то хотел сказать, но тут же прихлопнул рот. Коварно улыбнулся и кивнул на еду.

— Ешь, девочка. Чем быстрее поедим, тем быстрее уедем. Ты же хочешь сбежать, верно? — словно змей искуситель протянул.

— Вы хотели о чем-то важном поговорить, — напомнила я сдавленно. Сопротивляться невероятным запахам становилось все сложнее и сложнее.

— А я переговоры не веду на голодный желудок оппонента, —  подмигнул он вдруг, и сердце мое перестало биться. Потому что Прохор Германович улыбнулся. Так просто, искренне, по-человечески! Как нормальный мужчина, способный на эмоции и чувства. Я еще не научилась дышать, как он добавил: — А пока мы не поговорим, отсюда не уйдем. Видишь, как все связано, Олечка?

Как бы я ни хотела сопротивляться, голод таки победил в этой неравной схватке. Тем более, Прохор Германович на моих глазах ел так вкусно и аппетитно, что животная часть взяла верх и я моргнуть не успела, как тарелки опустели, а я обессиленно завалилась на кресло, не в силах даже дышать.

— Вкусно хоть было? — со странной довольной ухмылкой спросил ректор, я лишь кивнула, хватаясь за живот. Тот мгновенно подобрался: — Что не так? Плохо?

— Нет, просто… Давит теперь, — я указала на пояс и прикрыла глаза. Никто ведь не обидится, если я чуть-чуть так посижу. Прохор Германович мягко рассмеялся, вибрации разлились по телу мурашками. Сейчас мужчина казался мне необычайно спокойным, как сытый кот. И не скажешь, что еще недавно кое-кто взрывался фейерверками от гнева.

— Потому что кушать надо чаще. Ну, Оль, ты даешь, — ректор вдруг поднялся с места, а я устало приоткрыла один глаз. Думала, он собрался уходить или что-то вроде того, но Прохор Германович вдруг нагнулся надо мной, подхватывая плед. Сперва его ладонь неторопливо скользнула по животу, прожигая кожу насквозь, а после мужчина щелкнул пуговицу и опустил змейку застежки. Дышать должно было стать легче, но почему-то этого не произошло. Я пялилась в его голубые глубины и не понимала, почему ректор так близко… Почему меня это не отталкивает? Почему его запах нравится мне все больше и больше, словно какие-то феромоны?

— Что?.. — нервно сглотнув, я облизала губы. Прохор Германович тут же опустил на них взгляд, зрачки его потемнели, а крылья носа затрепетали. — Что даю?..

Пространство вокруг нас натянулось тугими канатами, ситуация стала опасная: его горячие руки на моем животе, лицо в невероятной близости от моего… Все это просто обязано было пугать, но почему-то не меня. Я пьянела с каждым мгновением все больше. Словно мужчина напротив был моим личным сортом самого крепкого портвейна, уносящего в дальние дали за считанные секунды.

— Ты хорошая девочка, — вдруг невпопад заговорил Прохор Германович с невероятно серьезным лицом. — Действительно хорошая, а не как другие, и…

— И?.. — поторопила его я, потому что просто не могла больше молчать. Каждое мгновение давалось адски сложно.

— И поэтому, — ректор продолжал пялиться на мои губы, будто они стали центром его вселенной. Маленьким миром, притягивающим к себе гравитацией. Прохор Германович склонялся к ним все ниже и ниже, наверняка даже не осознавая этого. Зато осознавала я! Внутри была самая настоящая борьба между здравым желанием оборвать все и уйти, пока не поздно, и совершенно безумным желанием попросить его ускориться, завершить начатое. Наконец он торопливо закончил: — Я хочу… тебе помочь.

Из горла вырвался нервный смешок, грустный и разочарованный:

— Вы опять про свой контракт?

Мужчина испустил тяжелый вздох и… поцеловал меня в лоб. Когда губы его коснулись кожи между бровей, я зажмурилась, ногтями впиваясь в обивку кресла. Простое невинное касание прошибло не хуже электорошокера, заставляя встряхнуться. А затем он отстранился, закутал меня в плед и вернулся к своему мясному салату.

— Нет, не про контракт, — отмахнулся тот, отбрасывая вилкой листья салата и выбирая лишь цельные куски свинины. Я наблюдала за этим монотонным действием и понимала, что начинаю против воли дремать. — Суть в другом, Персик.

— Ммм… — устроившись поудобнее, я вконец обнаглела и поджала под себя ноги, подпирая лицо ладонью. — О чем вы? Сплошные загадки.

— Да нет никаких загадок, — развел руками тот, словно намеренно разговаривая в пол голоса и томно. — Я же теперь ваш куратор, помнишь? Мне нужна такая староста, которая ответственно будет выполнять свою работу, а не на отвали. На которую можно положиться и не о чем не переживать.

— Дана не справляется? — удивилась я. Эта отчаянная активистка любила брать на себя гору ответственности, и спорить никто не хотел.