Отец Иоанн Кронштадтский

Не произнес он в это время ни одного слова, не сделал ни одного движения; и глаза его были почти постоянно закрыты... Я не раз впоследствии падал духом. Но стоило мне только вспомнить эти минуты, как в меня вливалась откуда-то незримо новая, живая струя; и я снова оживал духом...

Вот приобщился о.Иоанн Тела и Крови Христовых. Лицо его изменилось. Нет более на нем и следа той умиленности и какой-то скорби или грусти, какие можно было видеть, когда он только что входил сегодня утром в храм: необыкновенная духовная радость, необыкновенный мир и небесный покой, необыкновенная сила и мощь отображались теперь в каждой черте его лица...

Этому-то ежедневному приобщению он и приписывает ту силу и крепость, которая поддерживает и ободряет его в изумительных его трудах среди обширной деятельности.

– Господь подкрепляет меня, с Которым ежедневно я соединяюсь чрез Св. Причащение; иначе где бы я мог почерпнуть силы для таких постоянных усиленных трудов, которыми стараюсь служить во славу святого имени Его и во спасение ближних моих».

Общая исповедь

О ней я буду писать и по своим личным воспоминаниям. Поэтому сокращу записи автора дневника. Но главное удержу; потому что последующие биографы почти буквально списывали описание этой исповеди в свои книги: не всякому из них приходилось быть очевидцем этого потрясающего действия.

«Наконец, – пишет Мещерский, – настало время общей исповеди. Мы все вышли из алтаря на солею и стали около о.Иоанна.

Пред нами было море голов. Отец Иоанн вышел из алтаря на амвон в смиренном виде и начал говорить поучение пред исповедью. Он начал его без обычных наших слов – «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа».

– Грешники и грешницы, подобные мне! Вы пришли в храм сей, чтобы принести Господу Иисусу Христу, Спасителю нашему, покаяние во грехах и потом приступить к Св. Тайнам, – так начал свое поучение о.Иоанн. –Приготовились ли вы к восприятию столь великого Таинства? Знаете ли вы, что великий ответ несу я пред Престолом Всевышнего, если вы приступите, не приготовившись. Знайте, что вы каетесь не мне, а Самому Господу, Который невидимо присутствует здесь, Тело и Кровь Которого в настоящую минуту находятся на жертвеннике... Слушайте. Буду читать покаянные молитвы...

Прочитавши первую покаянную молитву, о.Иоанн заявляет, что ее нужно «протолковать». И продолжает свое поучение. Говорит, конечно, без тетрадки. Говорит просто, без всяких ораторских приемов. Слово его отличалось внутренней силой, властностью. Говорил он с глубокой верою в каждое свое слово. Говорил то, что сам своим личным опытом хорошо изведал».

Далее автор записок приводит подробно поучение, или толкование молитвы. Церковь молит Господа о помиловании грешников. Приводит пример покаяния царя Давида. Потом – отпадение в идолопоклонство Манассии, за что Бог наказал его потерей престола и жестоким пленом у ассирийцев: ноги его были закованы в колодки, в нос продето кольцо. В Вавилоне бросили его в смрадную темницу. И там он наконец покаялся. Господь помиловал его. И покаянная молитва его доселе читается Церковию на повечерии. Господь Бог – страшный Судия всей земли. Пред Ним все равны. А как силен грех! – И о.Иоанн перечисляет наши грехи...

«Поучение, по-видимому, простое, не хитро-витиеватое. Я много слыхал об о.Иоанне как проповеднике и с нетерпением ожидал его проповеди. Но начало его проповеди я слушал с большим холодом в душе и даже с разочарованием. Но далее я не знаю, что случилось со мной и с этой, дотоле безмолвной, массой людей. Какое-то особенное настроение, незримо откуда-то сходившее в души слушателей, начало овладевать толпой: сначала слышались то там, то здесь легкие вдохи; то там, то здесь можно было наблюдать слезу, медленно катившуюся по лицу умиленного слушателя. Но чем дальше шло время, тем больше можно было слышать глубоких вздохов и видеть слез. А о.Иоанн, видя их, о них-то больше всего и напоминал в своем поучении. И я что-то необыкновенное начал ощущать в себе. Из какой-то недоведомой глубины души что-то начало подниматься во мне, охватывая все существо мое. Сзади меня и напротив, на правом клиросе, стояли, доселе, по-видимому, равнодушные, более любопытствующие лица. Но вот и они преклоняют колена и проливают слезы. И у меня растеплилось сердце, черствое, огрубелое. Скатилась слеза и у меня из глаз, слеза чистая, слеза святая, слеза благодатная, слеза живительная, слеза спасительная.

А что творилось в это время в народе! Со всех сторон кричали:

– Батюшка, прости! Батюшка, помилуй! Все мы грешники! Помолись, помолись за нас!

Бушевало море. Стало так шумно, что больше ничего не было слышно из речи о.Иоанна.

– Тише, тише, слушайте! – громко кричал о.Иоанн, властно призывая всех к молчанию. На несколько мгновений смолкал этот великий шум; но потом с новой силой он раздавался опять, начинаясь где-нибудь в одном месте, а потом постепенно охватывал всех. С немалым трудом пришлось водворить в храме тишину. Отец Иоанн начинает читать далее вторую молитву пред покаянием».