Отец Иоанн Кронштадтский

Наконец, на третий день вечером, раздался звонок, мое сердце затрепетало, и я, опередив прислугу, бросилась к входной двери: у ней стоял весь сияющий, лучезарный о. Сергий. Истово помолившись на образ, благословив меня, он глубоко посмотрел мне молча в глаза: «Если бы я не был священник и протоиерей, поклонился бы я тебе в ноги и целовал бы их за то, что ты для меня сделала...» Дорогие, святые слова эти сохраняю я в сердце моем, уповая, что за его благодарные молитвы и меня Господь помянет в час моей смерти.

И рассказал он мне, как ехал с Батюшкой в купе, как тот вспомнил, что уже о нем молился. Картина отбытия поезда, толпа бегущих сзади людей, бросание записок с мольбой «помолиться», – все это уже с самого начала поразило своей необычайностью впечатление его; он сразу понял и взвесил, какую силу имеет истинный священник Господа Бога и каким он должен быть.

Отец Иоанн молчал. Молился или дремал; на пароходе он неожиданно взял о. Сергия за руку и повел его к носу парохода. Публика попряталась в каютах, так как необычайной силы ветер бушевал и грозил сбросить в море смельчака, который бы решился с ними побороться. Палуба была пуста. Отец Сергий, ухватившись за протянутый канат и нахлобучив шапку, едва пробирался за батюшкой, который шел впереди свободно без шапки, с развевавшимися волосами, с распахнутой шубой. «Ну вот, отец протоиерей, – сказал он, останавливаясь, – Бог, очистительная стихия и я, – мы слушаем тебя». И упал к его ногам бедный грешник, имея только одно желание в сердце – умереть у ног его. И припомнилось мне, слушая его, как когда-то, по странному совпадению, и он мне сказал те же слова: «Бог, мать ваша и я – мы вас слушаем»; думал ли и он в свою очередь услышать те же слова – к нему обращенные. Вскоре после этого события о. Сергий заболел гнойным плевритом и случилось, что в это самое время проезжал о.Иоанн через город Т. ко мне в имение; я просила его усердно навестить болящего и вдвоем с владыкой они исполнили мою просьбу, и оба на коленях у его постели молились о его спасении.

«Болезнь твоя очистительная, – сказал батюшка. – Ею Господь и немощь всю твою очистит». И встал о. Сергий после болезни духовно здоровым, прожил после того еще 10 лет, возрастая и укрепляясь духом, и умер горячо оплаканный безгранично его любившим приходом и семьей.

Через полтора года, после моей первой встречи с Батюшкой, я вернулась из имения в Петроград, куда и муж мой должен был вскоре приехать из города Ч., где он служил; устраиваясь на новой квартире, я ждала приезда мужа, чтобы пригласить Батюшку освятить наше жилище. Знавшие деятельность о.Иоанна помнят, как трудно было и вообще-то добиться его приезда, но чтобы это могло быть неожиданным, случайным, нежданным, казалось и во сне бы не приснилось. Была суббота, все дети собрались домой из учебных заведений, зашел случайно с женой и сыном брат мужа; ничто, казалось, не предвещало удара из безоблачного неба, когда была подана срочная телеграмма, извещавшая о внезапной и безнадежной болезни мужа. С ним случился удар, мое присутствие требовалось немедленно. Трудно описать растерянность, подавленность всей семьи; зловещее молчание сразу воцарилось, мы еще не опомнились от неожиданного потрясения, когда раздался в передней звонок и вошел отец Иоанн Кронштадтский, и это в субботу, в час всенощной, нежданно и негаданно!

«Узнал, что ты приехала, ехал мимо...» – раздался его дорогой ласковый голос. Боже мой! Не сон ли это? Через минуту я уже была у ног его; спасительные, облегчающие душу слезы лились из глаз, когда я подавала ему только что полученную телеграмму. «Успокойся! Вот и я с тобой в твоей скорби; будем молиться». И в спальне моей, пред образами, окруженный так случайно собравшейся во всем своем составе семьей мужа, горячо молился о.Иоанн о болящем страдальце, одиноко умиравшем за тысячу верст от семьи. Как бы отходную прочел ему в молитве своей, столь нами всеми чтимый, обожаемый Батюшка, и верю я облегчению моему бедному мужу в страшную минуту исхода его души. «Молитва Батюшки заменила отцу исповедь и причастие», – сказал мой второй сын моряк, и по странному совпадению в свою очередь получил ту же милость от Бога; ибо в день и час его гибели в Цусимском бою и о нем молился Батюшка, и ему, вероятно, также облегчил страшный час его смерти.

«Не проси для него жизни, – сказал мне Батюшка, – а благой и промыслительной о нем воли Божией».

Теперь и я уже своим опытом знаю, что не следует своей воли и своего желания противопоставлять Промыслу Божию. Этого самого сына и выпросила я у Бога своей материнской скорбью, когда после приговора врачей обратилась телеграфно к о.Иоанну с мольбой о его спасении. Тогда он был спасен, а для чего, чтобы спустя 15 лет, пройдя через горнило учебной страды и много других страданий детской души, в расцвете сил и жизни, умереть самой страшной смертью, выпавшей на долю броненосца «Наварин».