У Святых врат путники сотворили Иисусову молитву, и привратник, седобородый инок Аввакум, ответил «Аминь». Сразу за воротами монастырь как был разделялся на два уровня. Если идти прямо, то впереди, в перспективе небольшой площади, виднелся круглый купол Михайловского собора, построенного по проекту итальянского зодчего Луиджи Руска в стиле традиционного для церковной архитектуры начала XIX века классицизма. Но священники сразу же повернули налево и вдоль древней, сильно обветшавшей крепостной стены спустились к Никольскому храму с иконой Божией Матери «Одигитрия» над входом. Низкая старинная арка открывала путь в расположенную под храмом часовню, которая одновременно служила проходом на нижний уровень монастыря. Оттуда на дно глубокого оврага спускалась вымощенная камнем дорога, в перспективе которой виднелся старейший храм обители — Успенский, с пятью выстроившимися в ряд затейливыми главами, напоминавшими уничтоженный в 1941-м Успенский собор Киево-Печерской лавры. Как гласит мемориальная надпись в соборе, «сей первоначальный в Псково-Печерской обители храм ископан в горе и устроен преподобным отцем нашим Ионою и освящен по благословению архиепископа Новгородского Феофила священниками Псковского Троицкого собора 15 августа 1473 года. Возобновлен и приведен в настоящий вид в память празднования четырехсотлетнего юбилея его существования Настоятелем Преосвященным Павлом, епископом Псковским и Порховским в 1873 году». Отец Иоанн знал, что этот храм представляет собой, в сущности, выкопанную в склоне оврага огромную полость, укрепленную затем каменной кладкой. Рядом — характерная для Псковщины звонница постройки 1565 года, с колоколами, расположенными в одну линию, над которыми виднелись деревья Святой Горки; еще левее — построенное в конце XVII столетия здание ризницы, где находятся также склад и библиотека. По левую сторону площади — Сретенский храм, сооруженный в 1870 году из бывшей трапезной, и белокаменный корпус для братии 1827 года, благодаря колоннаде напоминающий дворянский особняк. Справа — дом наместника постройки 1883 года, стоящий на некотором возвышении. Все здания выглядели сильно потрепанными и требовавшими ремонта, кое-где на них виднелись шрамы от осколков авиабомб. Строения окаймляли небольшую Успенскую площадь, через которую, сердито бормоча что-то, струился ручей Каменец. Несмотря на минусовую температуру, он выглядел уже вполне по-весеннему, разлился широко и бурно, на полплощади, так что братия и паломники вынуждены были переходить через него по специально проложенным мосткам.
Успенская площадь уже была подернута вечерней дымкой. Молча чертили в высоте над монастырем птицы. Над журчащим Каменцом склонились плакучие ивы. Сквозь голые ветви деревьев высоко наверху, справа, отчетливо просматривался купол Михайловского собора, к которому с нижнего уровня вели лестницы. И во всем были разлиты такие спокойствие и радость, что о. Иоанн и о. Константин окончательно перестали чувствовать апрельский холод. Казалось, что время не властно над этой вечерней площадью, этими храмами. Хотелось скорее туда, к главам собора…
О. Иоанн не знал, что несколькими годами ранее вдохновленный этой же картиной наместник монастыря архимандрит Пимен, в будущем Патриарх Московский и всея Руси, посвятил обители такие стихотворные строки:
По прибытии в обитель о. Иоанна сразу же пригласил к себе священноархимандрит монастыря, епископ Псковский и Порховский Иоанн (Разумов, 1898–1990), приехавший из Пскова служить всенощную. С ним о. Иоанн был знаком с 1946-го, со времен своего недолгого нахождения в Троице-Сергиевой лавре — владыка был назначен ее настоятелем за три недели до того, как священника вернули в Москву. И в ходе их разговора быстро выяснилось, что это пребывание в монастыре тоже будет кратким.
— Человек я в Псковской епархии новый, назначен только в ноябре, — прямо сказал владыка. — Дел кругом много, а верных людей нет, опереться не на кого. Необходимо поднимать Свято-Троицкий кафедральный собор — там вместо лампад ведь консервные банки висят. Так что нужно вам ехать в Псков и о нем позаботиться…