Отдать якорь. Рассказы и мифы

Слова были явно из другой пьесы. Дед (стармех) тут же связался по внутреннему телефону с капитаном, доложил обстановку и запросил добро на остановку двигателя.

– Какая остановка?! – закричал капитан в трубку. Нас при среднем ходе дрейфом в сторону сносит. Не выгребаем. Того и гляди, на остров налетим. Здесь их всюду налеплено, как тараканов на холодной сковородке.

– Значитца так, – ультимативно заявил дед, – через две минуты не остановим главный, вызывай спасательный буксир и – в ремонт. Оплавим вкладыши, задерём втулки, главный можешь на лом сдавать.

– Какой буксир в такую погоду?! – опять заорал капитан. Мы сами в лом превратимся, если хода не будет! Здесь всё море каменными пнями уставлено.

– Опять повторить!? – тоже заорал дед. Минута уже прошла.

– Ну, тогда молитесь Николе Угоднику, – пробубнил капитан в трубку и поставил главный на «стоп».

Двигатель тут же и умолк, а второй механик отвалился от трубы с сознанием выполненного долга.

– Не Александр Матросов, но герой, – заключил дед, – дал машине лишних пять минут поработать. А кому это нужно? Всё равно стопорить. Минута туда, минута сюда, роли не играет. Но за службу благодарю. Обещаю представить к ордену Сутулова, если выберемся из этой передряги.

Второй механик оттирал лицо ветошью и всё время вопрошал:

– Чего делать-то будем? В трубе свищ. Варить надо. А система маслом заполнена. Тут и взорваться можно.

– Взорваться не взорвёмся, – стал рассуждать дед, – но если сваривать прямо на месте, полыхнёт точно. Надо снимать. Здесь как раз V-образная развилка, вот эти «штаны» мы сейчас и снимем.

В это время судно, лишённое хода и какого-либо манёвра, развернуло лагом к волне, ветром заложило на левый борт, создав устойчивый крен градусов в 30, и понесло по воле расшалившихся волн, как пустую консервную банку. Теперь все раскачивания и сложные эквилибристические перемещения в пространстве происходили относительно этого стабильно образовавшегося крена.

Довольно быстро отсоединив три крепящих фланца, мы вытащили дефектный узел, действительно напоминающий штаны водолаза или большую букву Y. В машину спустился капитан:

– Ну что? – сказал он в каком-то параноидальном раздумье, держась за колесо реверса главной машины, чтобы не скатиться в борт по масляным пайолам. Наверху – Апокалипсис. Старпом посчитал скорость сноса, и, учитывая наше положение на карте, через два часа будем на одинокой скале, которая торчит из Эгейского моря на пути нашего дрейфа. Не починитесь, можем услышать райские голоса. Я на всякий случай уже приказал боцману разложить на мостике спасательные костюмы. Но предупреждаю, прыгать в воду нужно намного раньше, если не хотите превратиться в отбивную.

– Борис Иваныч, – тут же отреагировал дед, – пошёл ты, сам знаешь куда, – на мостик, а мы уж тут сами разберёмся. Правда, если владеешь электросваркой, то оставайся, нам тут опытный сварщик нужен. А, кстати, кто у нас варит? Я в этом деле – ноль. Володя, а ты? – обратился он ко второму.

– Какой из меня варила? Я – механик. Никто ж этому не учил. Раньше на всех судах был штатный сварщик. Забот не знали.

Мы уставились друг на друга, как заговорённые.

– Палыч, и ты – тоже? – обречённым голосом воззвал ко мне дед. Ты ж электромех. Кому ж, если не тебе, знать это дело? А?

Был у меня один плачевный опыт сваривания велосипедной рамы. Тогда я так «зайчиков» нахватался, два дня глаза не мог открыть. И выработалась у меня на сварку аллергия. Но здесь форс-мажор. Кому-то всё равно пробовать надо. Перспектива оказаться в январских водах Эгейского моря, даже в спасательном термическом костюме, не прельщала.

– Так, быстро – трубу наверх в мастерскую, – стал уже командовать я и, поднявшись палубой выше, включил сварочный аппарат, вытащил защитный щиток и электроды.

Осмотрев трубу, мы не обнаружили никакой дырки, из которой ещё двадцать минут назад со страшной силой выдавливало масло. Наваждение! Дед принёс из каюты четырёхкратную лупу.

– Где сифонило? – обратился он ко второму.

– Вот, в этом месте должно было быть, – указал масляным пальцем второй.

Дед пристально вгляделся через линзу в «это место» и произнёс, цокнув языком:

– Есть, собака! Микротрещина! Сразу и не разглядишь. Смотри!

Через лупу я действительно увидел паутинную линию, напоминающую корень Женьшеня, и уже было собрался торкать в неё электродом, чтобы начать сварку, но дед меня остановил:

– Не торопись, генацвале! Во-первых, техника безопасности! Володя, тащи огнетушитель! А во-вторых, нужно сверления сделать по концам трещины, чтобы дальше не пошла. Это всё от вибрации! Здесь же всё ходуном ходило, когда винт оголялся.

– Ну, вы даёте, стахановцы! – возмутился Володя. Если мы здесь воду на киселе будем разводить, точно не успеем.

– А ты хочешь успеть и чтобы опять зафонтанировало? – резонно оборвал дед. Здесь уж надо или делать, или не делать.

В мастерской зазвонил телефон.

– Опять капитан! – предположил дед. Палыч, подойди и скажи, чтобы больше не звонил.

В трубке я услышал голос старпома:

– Палыч, можешь подняться на пять минут?