От Лукова с любовью

– Им обоим… – начала было мама, после чего Иван рассмеялся.

– Что?

– В первый раз она пригрозила побить мальчика, который толкнул ее. Потом ее выкинули из детского сада, когда она сильно ударила того же мальчика, когда тот попытался заглянуть ей под юбку. Если честно, то я совершенно уверена, что это Себастьян посоветовал ей поступать так, когда к ней пристают.

– Потом ее дважды наказывали в детском саду. Одна девочка дернула ее за волосы, поэтому она просто вырвала у нее клок волос…

Я узнала смех Джеймса.

– Затем одна девочка съела ее еду, и она пригрозила, что выколет ей глаз, а воспитательница услышала, – продолжала мама. – В первом классе ее на время отстранили от уроков за то, что она пнула одного мальчишку. Джесмин сказала, что сделала это потому, что тот дразнил другого мальчика. Во втором классе ее дважды оставляли после уроков. Она разлила молоко по…

Ну и достаточно. Я была маленькой скандалисткой. Это никого не должно было удивить.

– Ладно, Ивану, Аарону и Джеймсу нет нужды знать обо всех моих детских проказах, – сказала я наконец, войдя в кухню.

Мама, сидевшая между Иваном и Руби, широко улыбнулась мне:

– Я как раз собиралась рассказать о тебе что-нибудь хорошее.

– Я был бы не против услышать что-то еще, – подмигнув, заговорил Джеймс.

Вздохнув, я остановилась рядом с Руби.

– В следующую субботу мама расскажет тебе о том, что произошло в тот период, когда мне было от пяти до десяти лет.

Мама отодвинула стул назад.

– Давайте поедим, дети. – Потом она посмотрела на Ивана: – Ты поужинаешь с нами? Это не то, что позволено золотому медалисту, но… – она пожала плечами, – это вкусно.

Мне следовало бы догадаться, что мама пригласит его остаться на ужин. Черт.

Иван секунду как будто раздумывал, пока я стояла и чуть ли не молилась о том, чтобы он отказался, потом, посмотрев в мою сторону, он спросил:

– Ты будешь есть?

Дерьмо.

– Да. Это мой читмил[21]. – Я не понимала, к чему эти объяснения.

Глаза леденистого цвета на секунду задержались на моем лице.

– Хорошо. – Потом он повернулся к моей маме: – Если хватит на всех, я останусь, но, если нет, я пойму.

Мама хихикнула:

– Хватит на всех. Не беспокойся об этом. – Потом пришла очередь ей замолчать. – Мы едим на кухне.

Иван вскинул брови:

– Прекрасно.

– Неловко получилось, – пробормотала Тэйли, отодвигая стул и вставая. – Я хочу есть.

Как и в последние более чем два десятка лет, каждому из нас вручили по тарелке. Потом мы выстроились в очередь, чтобы наполнить их едой из кастрюль и сковород, расставленных мамой и Тэйли на столешнице. Я, стоя сзади, подождала, пока Иван подойдет к острову, и пропустила его впереди себя.

– Я совсем не удивлен, что ты начала буянить еще в детском саду, – тут же прошептал он.

Я закатила глаза.

– С тех пор я много тренировалась.

Брови на его осточертевшем мне лице поползли вверх.

– Я буду иметь это в виду в следующий раз, если кто-нибудь достанет меня.

Хм.

Было ли это попыткой изменить наши отношения? Не знаю.

– Договорились. – Потом я пнула его по голени. Осторожно. Вообще-то. – Не задерживай очередь, я голодна.

Отступив на шаг назад, он посмотрел через плечо и увидел, что стоит в очереди сразу за Джеймсом, потом, обернувшись на меня, он прошептал:

– Тебя не волнует, что я здесь, не так ли?

Нет. Я, безусловно, волновалась. Я не знала, как себя вести. С ним. С Иваном Луковым, который менее часа назад почему-то сказал, что мы должны попытаться поладить.

После всего, что мы когда-то говорили друг другу, и всего, чем мы когда-то делали назло друг другу, этот мужчина, которого, как мне казалось, я знаю, хотел попытаться подружиться со мной.

Мне не нравилось, что я не понимаю, что делать и как реагировать.

Но я не сказала ему об этом ни слова, главным образом потому, что рядом находились мои не в меру любопытные родственники, и я знала, что по меньшей мере парочка из них точно подслушивает. Поэтому я соврала и ответила:

– Не волнует.

Он прищурился:

– Ты уверена?

Врушка из меня, правда, была никудышная. Вскинув брови, я подумала, что не имеет смысла пытаться подыгрывать ему.

– Какое это имеет значение?

После этого уголки его розовых губ чуть искривились… что слегка встревожило меня.

– Никакого.

Так я и думала.

– У тебя веселая семейка, – продолжал он.

– Я знаю.

– Мою ты уже знаешь, так что это всего лишь справедливость.

– Ради чего?

– Ради нас. Ради того, чтобы мы стали друзьями.

Я даже не заметила, как моя рука потянулась к браслету и стала теребить пластинку между звеньями до тех пор, пока металл не вонзился в подушечку большого пальца от того, что я бессознательно начала крутить ее в руке. Оглядевшись, я убедилась, что никто из моих родственников, по крайней мере, не смотрит на нас, и прошептала:

– Я не понимаю, что значит быть друзьями.

Он вытаращил глаза:

– Что ты имеешь в виду?

Не глядя на него, я сказала:

– Что это подразумевает. Я не знаю, чего ты ждешь от меня.

– Всего, что свойственно друзьям.