От Лукова с любовью

– Да, так и было бы. Именно так я и сделала бы. Мы оба это знаем. Но ты идиот, если не понимаешь почему. Тебе пришлось бы нелегко, потому что речь шла о нас двоих. Потому что мы были командой, и я вот так запросто не отказалась бы от тебя. Но ты взрослый мужчина, который сам принимает решения. Я не стала бы тебя связывать и принуждать остаться. Оставь меня, черт возьми, в покое.

Произнеся эти слова, я искренне удивилась. Я даже не думала, что прежде у меня были такие мысли. Не говоря уже о чувствах.

Но они появились.

Он обидел меня, и я хотела, чтобы он знал об этом. Я хотела, чтобы он знал, что он был мне не безразличен. И я не хотела, чтобы он знал, что я стала бы бороться за него.

Но это было два года назад.

Год назад мне захотелось бы отметелить его. Гордость никогда не позволила бы мне признаться в этом. Но мне больше не хотелось. Совсем. Все, чего мне хотелось в тот момент, это избавиться от ужасного чувства вины и ярости, теснившихся в моей груди и приносивших страдание. Я хотела выбросить его из своей жизни. Из своей души.

Мне хотелось двигаться дальше. Возможно, я уже двигалась. По большому счету.

Мне все еще хотелось поколотить этого осла, но я решила заставить его пожалеть о том дне, когда он встретился со мной. Единственный способ сделать это – уничтожить его и Мэри на льду. И я сделаю это. Мы с Иваном сделаем.

– Я тоже беспокоился о тебе, Джесмин, – сказал он, отчего я закатила глаза. – Я по-прежнему беспокоюсь о тебе. Когда я услышал о твоем растяжении, я переживал. Я хотел позвонить тебе, но… я не смог.

Да, я опять закатила глаза, услышав эту неприкрытую ложь.

– Хорошо.

– Ты не понимаешь…

Вскинув руки, я уронила их вниз.

– Хорошо, Пол. Скажи мне. Прямо сейчас. Что ты хочешь услышать от меня, а? Что ты оставил меня, потому что рассчитывал, что у тебя будет больше шансов победить?

Мужчина опять изумленно открыл рот, проведя ладонью по лицу и по эластичному бело-голубому трико, которое было на нем надето.

– Почему ты всегда все выворачиваешь наизнанку, Джес? Я не меньше дюжины раз брался за телефон, чтобы позвонить тебе…

Единственное, чего мне хотелось, так это чтобы он замолчал. Заткнулся.

– Честное слово, провалиться мне на этом месте, я не хочу больше разговаривать с тобой. Никогда больше. Что бы ты ни думал или ни переживал, какие бы извинения ты ни придумывал для того, чтобы оправдать свой поступок… живи с этим. Решай свои проблемы. Если ты знаешь меня хотя бы наполовину так хорошо, как ты думаешь, ты понимаешь, что я никогда не прощу тебя.

– Джесмин, я…

– Нет. Не пытайся. Если встретишь мою маму, беги сломя голову. Если встретишь меня, разворачивайся и делай вид, что не видишь, – сказала я ему странно спокойным голосом. – Я бы простила тебя, если бы ты сначала поговорил со мной. Я бы простила тебя, если бы ты сказал, с каким трудом ты нашел партнершу, с которой можешь «работать по-настоящему». И я могла бы в конечном счете простить тебя за то, что ты выбросил меня из своей жизни. Но я этого не сделаю. Я не настолько добра. – Я отвела глаза в сторону, сделав безразличное лицо, и произнесла: – Тебе лучше уйти. У меня уйма дел, и зрители в твоем лице мне не нужны.

Пол Джонс захлопал глазами. Клянусь, у него даже слегка вибрировал подбородок. Но он в свойственной ему манере посмотрел в сторону и вздохнул, сжав губы:

– Джесмин, послушай…

– Просто уйди.

– Я только хотел сказать тебе…

– Меня это не волнует, – сказала я, снова повернувшись к нему спиной.

Он был полным дерьмом. Фу.

– Ты хотя бы знаешь, почему я так и не перезвонил тебе после всех твоих голосовых сообщений с проклятиями, которые ты мне оставляла потом? Или в тот раз, когда через несколько месяцев ты позвала меня выпить и наорала на меня?

– Не знаю, и меня это правда не интересует, – сказала я ему ровным голосом, почти как робот, глядя ему за спину, на дверь и молясь, молясь о том, чтобы пришел Иван.

Он так сильно нахмурился, что его лоб прорезали глубокие морщины. Взгляд его карих глаз метнулся прочь от моего лица, но потом вернулся назад.

– Джесмин, это потому, что через неделю Иван позвонил мне и сказал, что он со мной разберется, если я когда-нибудь снова выйду с тобой на связь.

Какого черта он несет?

– Перестань смотреть на меня так, будто я вру. Я не вру. Он позвонил мне и сказал, что, если я желаю себе добра, я должен оставить тебя в покое, но, если я не сделаю этого, он отметелит меня так, что я пожалею о том дне, когда решил заниматься парным катанием.

Иван.

Иван так сказал? Так поступил? Но это было за год того, как мы с ним стали кататься в паре, через несколько недель после того, как мы с ним надерзили друг другу в коридоре, я была в этом совершенно уверена.

Это сделал Иван?

– Еще я сказал, что уничтожил бы тебя. Ты пропустил этот фрагмент, – протрубил знакомый голос, заставив обоих нас повернуться и посмотреть на Ивана, который, слегка приоткрыв дверь, просунул голову в комнату, с идеально уложенными и намазанными гелем волосами, с чисто выбритым лицом, такой красивый и сверкающий. И он улыбался. И держал в руках красные розы.

Я любила его.