От июня до июля

- Да, мы для себя решили, что если придется умереть, то не даром, а чтоб уничтожить как можно больше врагов. Можно всем вместе напасть на гебитко- миссариат. Погибнем, но убьем сколько-то немцев. Может, и самого Эррена. Я готов хоть сейчас. Но все же, думаю, правильней будет уйти в партизаны. Немцы разрешили выбираться в деревни, чтоб менять вещи на продукты. Этим надо вос­пользоваться и найти связи с партизанами.

- Предлагаю в ближайшие дни отправить с вещами нескольких человек. Да чтоб это были люди повыдержанней и поспокойней, - сказал Зорах Кремень, взглянув на Дину. Она в ответ передернула плечами.

На том и порешили.

Но выйти за город оказалось не так и просто, требовалось получить справку - разрешение от юденрата, учрежденного немцами местного еврейского совета. В его состав входили люди, считавшиеся когда-то еврейской знатью. Во всем юден- рат старался угодить требованиям немцев, надеясь таким образом задобрить лю­доедов и отвести угрозу уничтожения от женщин, стариков и детей. Но именно эта категория людей подверглась самому массовому уничтожению. Молодежь вообще и мужчин среднего возраста немцы до поры до времени оставляли, - они нужны были оккупантам для работы, а стариков, детей и женщин истребляли с особой старательностью из соображений своей фашистской экономии - чтоб поменьше оставалось едоков. Наконец такие справки были получены, и уже в ближайший разрешенный немцами день несколько подпольщиков с узлами добротной теплой и по-городскому модной одежды пошли в деревни.

Не сразу, а через два-три таких похода по окрестным деревням и хуторам, ког­да и разносившие одежду в обмен на продукты, и те, кто ее приобретал, попри­гляделись друг к другу, когда между людьми установилось некоторое доверие, с подпольщиками заговорил партизанский связной. Передал просьбу командира - нужна теплая мужская одежда в больших количествах.

И вот перед ребятами встала новая задача: обеспечить партизан одеждой. Энер­гично, старательно, напористо стали они собирать одежду по семьям.

- Слушайте, тетя Сара, зачем вашему мужу этот овчинный тулуп? У него же есть почти еще новое теплое пальто, - говорили обычно две-три девчонки сразу, зайдя в очередную малознакомую, а то и незнакомую вовсе семью. - Отдайте нам что-нибудь. Можно и тулуп, и пальто тоже. У нас родственники из Белостока - совершенно раздеты. Бежали от немцев в июне в чем война застала. А теперь-то походи по морозу в сандалиях и легких рубашечках.

И люди отдавали, не держались особо за вещи и не загадывали вперед. В душе каждого хоть и жила надежда на счастливый поворот событий, но после второй кро­вавой акции уже все поняли - конца не миновать. Да и многих владельцев теплой одежды уже не осталось в живых.

Самыми дефицитными оказались валенки, сапоги, шинели, брюки, а также мыло и медикаменты. Но все это в достатке имелось на складе в бойтелагере. Проникнуть в склад было несложно, труднее оказалось вынести вещи. Подполь­щики надевали на себя то куртку, то фуфайку, обувались в валенки или сапоги, да кусок мыла прихватывали в карман. Чтоб полицманы закрывали глаза на это активное растаскивание вещей, приходилось с ними делиться, да еще и самого- ночкой угощать. Особенно много одежды, обуви - всего, что можно было добыть на складе, - вывез шестнадцатилетний пастух Шабсай. Дело в том, что все ты­ловые немецкие службы, едва расположившись в отведенных им местах, тотчас старались обзаводиться подсобным хозяйством, ибо идеология идеологией, а на самом деле продуктовый паек от обожаемого фюрера был весьма тощ. Вот и нем­цы бойтелагеря завели такое. Небольшая, но своя отара овец голов на пятнадцать- двадцать вселяла в сердца и желудки тыловиков больше веры в обозримое буду­щее представителей арийской расы, чем победные реляции с Восточного фронта и пропагандистские речи Геббельса. Сено, в достаточном количестве запасенное с лета, хранилось в самом бойтелагере, возле вещевого склада. Шабсай ежедневно приезжал на своем возу за ним в бойтелагерь. В сене он беспрепятственно вывоз­ил все, что старательно доставали из склада ребята. Вскоре в лес была отправлена большая партия одежды. Пересылка ее продолжалась всю зиму.

Софа и Дина лежали на кровати лицами друг к другу.

- Перестань плакать, ему это вредно, - шепотом говорила Дина, положив ла­донь на круглый Софкин живот. - Чего ты, в самом деле, паникуешь?

- Разве ты не понимаешь, разве не понимаешь? - с отчаянием и укоризной в голосе тоже шепотом отвечала ей Софа.

- Все я понимаю, но надо сохранять выдержку, уметь приспособиться к услови­ям, выдержать все, перехитрить врага, не дать ему себя убить. А слезами ты толь­ко вгоняешь себя в депрессию. Ты умираешь еще раньше смерти. А надо думать о жизни. На тебе теперь обязанность перед ребенком - выносить его и родить.

- Тебе легко это говорить, а я как подумаю, что его ожидает, как его, крошечно­го, еще живого будут бросать в яму, - самой жить не хочется. Может мне умереть до родов?..