Остров пропавших деревьев

На следующий день, ранним вечером, задняя комната «Счастливой смоковницы» превратилась в импровизированную клинику. Йоргос с Юсуфом убрали оттуда все стулья и, поставив рядом три стола, застелили их свежевыстиранными скатертями, чтобы сделать комнату максимально чистой и удобной. Двери таверны уже целую неделю были закрыты для посетителей. Несмотря на слухи о военных столкновениях и жертвах среди гражданских лиц, об исходе населения из обеих частей острова и о создании постоянной разделительной линии, двое давних партнеров оставались на месте, не имея возможности покинуть Никосию. Учитывая, что они собирались и дальше идти по жизни рука об руку, куда им было податься: на север или на юг? Чем стремительнее разрастался хаос вокруг, тем глубже они погружались в апатию. И когда Дефне рассказала о своем затруднительном положении, они с готовностью предложили свою помощь.

Доктор Норман, стоявший посреди комнаты, приготовил хлороформ, собираясь использовать его в качестве анестетика. Норман не хотел давать Дефне обычную дозу, так как девушка была очень бледной, на грани нервного срыва, и это вызывало опасения, что ее слабый, измученный организм не выдержит сильного наркоза. Когда врач начал стерилизовать инструменты, Дефне заплакала.

– Мужайся, дитя мое, – сказал он. – Все будет хорошо. Я сделаю тебе анестезию. Ты абсолютно ничего не почувствуешь. Но ради бога, подумай еще раз: ты действительно этого хочешь? Неужели никак нельзя поговорить с родными? Быть может, они все поймут.

Она покачала головой. Слезы градом покатились по щекам.

– О моя дорогая Дефне! Не п-п-плачь. – Стоявший рядом Юсуф погладил ее по голове. – Ты вовсе не обязана этого д-д-делать. Послушай, мы можем взять младенца на в-в-воспитание. А ты н-н-навсегда останешься его матерью. Люди ничего не узнают. Это останется нашей т-т-тайной. Мы с Йоргосом п-п-позаботимся о ребенке. Все будет хорошо. Ну что с-с-скажешь?

Однако после этих ласковых слов Дефне зарыдала еще сильнее.

Йоргос метнулся на кухню и вернулся со стаканом сока из плодов рожкового дерева. Дефне отказалась: один лишь вид этого напитка напоминал ей о Костасе.

Они закрыли окна, затем открыли их снова. Несмотря на потолочные вентиляторы, жара действовала удушающе. Воздух за окном был пропитан ароматом мелиссы, посаженной для избавления от комаров. Чико, запертый в клетке, чтобы никому не мешать, принялся выкрикивать слова, которых набрался в прежние счастливые времена:

– Привет! Чмоки-чмоки! О-ля-ля!

И тут они услышали звук мотора. К таверне приближался автомобиль, покрышки с хрустом скребли по гравию. Затем еще один. Посетители никогда не подъезжали так близко. Поскольку таверна примостилась среди оливковых рощ, гости предпочитали припарковаться на прогалине в ста футах отсюда и подниматься на холм пешком.

– Пожалуй, схожу проверю, – произнес Йоргос. – Возможно, кто-то из наших постоянных посетителей надеется получить втихаря выпивку. Скажу, чтобы приходили в другой раз.

– Я с тобой. – Юсуф присоединился к другу.

Но это были отнюдь не завсегдатаи, страстно желавшие выпить в своей любимой наливайке. К таверне подъехала компания незнакомцев – молодых, грязных, угрюмых мужчин, жаждущих выпустить пар, ищущих ссоры; их дыхание было пропитано алкоголем. Парни вышли из автомобилей – все, кроме одного. Они неловко крутили в руках палки и бейсбольные биты, словно позабыв, зачем прихватили их с собой.

– Мы закрыты. – В голосе Йоргоса слышались осторожные нотки – он пытался понять намерения непрошеных гостей. – Вы что-то потеряли?

Ни один из парней не проронил ни слова в ответ. С каменными лицами они обшаривали тяжелым взглядом таверну; ярость, отвергающая неуместную веселость. И вот тогда-то Юсуф заметил нечто такое, что в первый момент упустил. Один из мужчин нес банку с краской; из банки торчала малярная кисть.

Юсуф не мог оторвать глаз от краски. Она была ярко-розовой, цвета жевательной резинки, с помощью которой была приклеена к двери давешняя записка с угрозами. Цвета ягод, что росли на вечнозеленых кустах, прилепившихся к скалам, опасно хватающихся за пустоту.

Фиговое дерево

Я искренне восхищаюсь одними представителями животного мира своей экосистемы и не слишком люблю других, но, насколько помню, ни разу не пожалела о встрече с кем-либо из них, поскольку всегда пыталась понимать и уважать любую форму жизни. Кроме одного раза. Вот так-то. Кроме нее. Как бы я хотела никогда ее не знать или найти способ стереть ее из памяти! И хотя ее уже давно нет в живых, я до сих пор иногда слышу этот пронзительный звук, чувствую зловещие вибрации в воздухе, словно она, непрерывно жужжа в темноте, стремительно приближается ко мне.

Комары – это заклятые враги рода человеческого. Они погубили половину людей, когда-либо ступавших по этой земле. Меня всегда поражало, что люди, которые до смерти боятся тигров, крокодилов и акул, не говоря уже о мифических вампирах и зомби, забывают о том, что их злейший враг – не кто иной, как крошечный комар.