Остров пропавших деревьев

– Существуют пять элементов, которые помогают нам найти ответ на самые сокровенные наши вопросы. Четыре плюс один: Огонь, Земля, Воздух, Вода и Дух. Какой из них мне вызвать? – (Мерьем, Дефне и Костас недоумевающе переглянулись.) – Тогда, если вы не возражаете, я выбираю Воду.

Мадам Маргоша закрыла глаза и села на место. У нее были почти прозрачные веки в синей капиллярной сеточке.

Все напряженно замолчали и замерли. Через минуту экстрасенс нарушила неловкое молчание:

– На Кипре тела большинства пропавших без вести прячут или в русле рек, или в выходящей на море горе, или иногда в колодцах… Если мы уговорим воду нам помочь, то сможем найти все необходимые ключи к разгадке. – (Мерьем, затаив дыхание, еще ближе сползла к краю сиденья.) – Я вижу дерево. Что это за дерево… Олива? – (Костас наклонился к Дефне. Ему не было нужды смотреть на нее, чтобы понять, о чем она думает: упоминать оливу там, где они растут в изобилии, – явно беспроигрышный вариант.) – Нет, не олива. Быть может, это фига… Фиговое дерево, но оно внутри, не снаружи… Как странно, фиговое дерево внутри помещения! И там очень шумно: музыка, смех, все стараются перекричать друг друга… Что это за место? Может, ресторан? Еда, очень много еды. Ой, а вот и ваши друзья! Теперь я их вижу. Они очень близко. Они что, танцуют? Думаю, они целуются. – (У Костаса невольно мурашки поползли по спине.) – Да, они целуются… Я сейчас назову ваши имена и посмотрю, отзовутся ли они. Юсуф… Йоргос… – Дыхание мадам Маргоши замедлилось, из ее горла вырвался хриплый звук. – Куда они ушли? Они исчезли. Попробую еще раз. Юсуф! Йоргос! Эй, я вижу младенца. Какой прелестный мальчик! Как его зовут? Сейчас посмотрим… Его зовут Юсуф Йоргос. Он сидит на диване, обложенный подушками. Он грызет кольцо для прорезывания зубов. Какой славный… Ой, нет! Нет, бедняжка… – Мадам Маргоша открыла глаза и уставилась прямо на Дефне, лишь на нее одну. – Ты точно хочешь, чтобы я продолжала?

* * *

Пятнадцать минут спустя все трое были снова на Мехмет-Акиф-авеню. Дефне стремительно шла впереди всех, губы сжаты в тонкую ниточку. Костас следовал за ней размеренным шагом. Мерьем с несчастным видом плелась в хвосте. Они остановились перед ювелирным магазином, уже закрытым. Неоновый свет витрины, растворенный в блеске золотых цепочек, браслетов и ожерелий, заострил черты лица Костаса и обеих женщин.

– Как ты могла так поступить?! – Мерьем вытерла глаза тыльной стороной ладони. – Ты не должна была ее расстраивать. Она собиралась нам все сказать.

– Вовсе нет. – Дефне убрала с лица непослушную прядь. – Эта женщина – шарлатанка. Скармливала нам информацию, которую мы сами ей и давали. Она говорит: «Я вижу большую светлую кухню. Вероятно, дом или ресторан…» И тут ты встреваешь: «Это, должно быть, таверна!» После чего она говорит: «Да-да, это таверна». Неужели тебя это и в самом деле впечатляет?

Мерьем отвернулась:

– Знаешь, что обижает меня больше всего? То, что ты обращаешься со мной как с безмозглой идиоткой. Все верно, ты у нас умная, а я – нет. Я консервативная, самая обычная. Домашняя Мерьем! Ты не ценишь меня и свою семью. Свои собственные корни! Баба́ тебя обожает, но он всегда был для тебя недостаточно хорош.

– Неправда! – Дефне положила руку на плечо старшей сестры. – Послушай…

Мерьем попятилась, ее грудь тяжело вздымалась.

– Я больше не желаю ничего слушать! По крайней мере, не сейчас. Оставь, пожалуйста. Мне нужно побыть одной.

Мерьем торопливо пошла прочь, уличные огни отражались от ее длинных темно-рыжих волос.

Оставшись наедине с Костасом, Дефне испытующе уставилась на него, на его лице, наполовину скрывавшемуся в тени, появилось выражение глубокой задумчивости.

– Я чувствую себя ужасно. Ну почему я всегда такая?! Я все испортила, да? Мерьем абсолютно права. После твоего отъезда дома все пошло наперекосяк. Я чувствовала себя несчастной и отыгрывалась на родителях. Мы постоянно ругались. Я называла их старомодными и ограниченными. – (Костас неловко переминался с ноги на ногу, явно не собираясь ничего говорить.) – Эй, я хочу тебя угостить! Давай напьемся. У меня ведь остались деньги, сэкономленные на экстрасенсе.

Костас, оставаясь абсолютно сосредоточенным, вгляделся в лицо Дефне:

– Тебе не кажется, что ты должна мне все рассказать?

– Что именно?

– Та женщина говорила о маленьком мальчике. Юсуфе Йоргосе. Невозможно представить, чтобы на нашем острове хоть кто-то нарек младенца турецким и греческим именем. Этого просто не может быть. Только ты могла назвать так своего ребенка. – (Дефне отвела глаза, но буквально на секунду.) – Узнав о беременности, я решил, что ты сделала аборт. Но сейчас до меня дошло, что, возможно, я ошибался. Так ты родила ребенка или нет? Скажи, Дефне.

– Почему ты спрашиваешь о подобных вещах? – Дефне достала из сумочки сигарету, но прикуривать не стала. – Только не вздумай говорить, будто веришь в эту экстрасенсорную хрень! Ты ведь ученый! Неужели ты можешь относиться к этому серьезно?!