Остров Итонго

Он повернулся вполоборота и увидел на расстоянии одного метра от себя торчащую из воды голову и торс капитана.

— Капитан Питерсон, это вы? — спросил он, чтобы убедиться в реальности увиденного.

— Конечно, собственной персоной, — уверил его товарищ по несчастью. — Как вы себя чувствуете?

— У меня голова раскалывается от боли. Где мы находимся и как долго уже болтаемся на волнах?

— С полной уверенностью — на водах Тихого океана, в самой пустынной его части. Что касается времени, то, по моим наблюдениям, мы проболтались на волнах полдня, целую ночь и сегодняшнее утро вплоть до настоящего момента.

— А значит, «Победитель» затонул вчера?

— Если мои подсчеты верны, то да.

На некоторое время воцарилось молчание.

— Капитан, это вы привязали меня к поручням капитанского мостика? — возобновил разговор Гневош.

— По вашему тону я догадываясь, что вы не особенно мне за это благодарны. По правде говоря, вы правы. Вашей ситуации не позавидуешь. Да — это я.

Они, изнеможенные, снова замолчали. Солнце досаждало им все сильней. Голод и жажда терзали их организмы. Гневош порой терял сознание.

— Полагаю, что этот глупый фарс скоро закончится, — после нескольких часов мучений произнес Питерсон. — Мы не протянем долго. Голод не на шутку скручивает мои кишки. Впрочем, надеюсь, нам помогут акулы. Это и так настоящее чудо, что они до сих пор нас не почуяли.

Гневош не отвечал. Был уже слишком слаб. Он был равнодушен ко всему и с минуты на минуту ждал появления спасительной смерти.

После полудня повеял свежий бриз. Поднялась волна и их стало раскачивать.

— Ура! — услышал Гневош вечером радостный крик капитана. — Ура! Инженер! Земля, земля прямо по курсу! Руль на борт! Выровнять курс!

— Сошел с ума! — подумал Гневош, уже теряя сознание. — Это от голода и лихорадки.

Какая-то огромная волна схватила в свои объятия остатки мостика с потерпевшими кораблекрушение, подняла высоко над поверхностью океана и осторожно положила на песчаном берегу…

Часть вторая. Король Чандаура

Последняя воля Аталанги

Удар волны, хотя и не был сильный, оглушил их. Несколько часов они лежали на берегу без сознания. Солнце уже давно перевалило через зенит, когда капитан Питерсон стал проявлять слабые признаки жизни. Он открыл опухшие, налившиеся кровью глаза, глубоко вздохнул и окончательно пришел в себя. Под ним была земля. Ощущение земной тверди придало ему сил. Он слегка приподнялся и оперся на локоть. Тогда, в нескольких шагах от себя, он заметил растянувшегося на песке Гневоша. Их разделяли разбитые на куски остатки капитанского мостика. Веревки, которыми они были привязаны к его железным поручням, висели теперь на их руках, как порванные нитки. Питерсон удивлялся такому стечению обстоятельств. Мостик добросовестно выполнял свое задание до самого конца. Если бы ни эти несколько досок с куском изогнутого металла и ни эти несколько витков веревки…

— Эй, инженер! Ты еще жив?

Он сильно потряс товарища за плечо. Ответа не последовало.

— К черту! — выругался он. — Столько пережить и в последний момент отдать концы — это глупо. Да и мне вовсе не хочется одному оставаться на необитаемом острове. Надо его спасать. Может, он еще дышит.

Питерсон подполз к Гневошу и приложил ухо к его груди. Слабо, как укрытый в земных глубинах родник, билось сердце.

— Жив!

Он положил Гневоша на спину и стал приводить его в чувства. Умелые, ритмичные движения рук постепенно вывели тело инженера из безжизненного оцепенения. Щеки Гневоша начали приобретать живые оттенки. Он вздохнул полной грудью и пробудился.

— How do you do, old fellow?[11] — радостно приветствовал его англичанин.

Гневош молча пожал ему ладонь. Он был слишком слаб, чтобы ответить.

— Мне чрезвычайно жаль, что у меня нет под рукой ни капли виски, — посетовал Питерсон. — Виски поставил бы вас на ноги. Но мы не одни! Что за черт!

Инженер поднял тяжелую голову и вдали, на фоне скал, заметил светло-коричневые тела воинов. В остриях их копий, дротиков и топоров радужным блеском отражалось солнце.

— Туземцы, — равнодушно сказал он.

— Приближаются к нам боевым строем и ведут себя крайне осторожно. Триста водных помп! Уж не попали ли мы из огня в полымя? Они выглядят как любители человеческого мяса.

Гневош с трудом поднялся на ноги. Питерсон потянулся рукой к заднему карману и улыбнулся.

К счастью, уцелел браунинг.

Он поднял оружие и торжествующе сверкнул им в солнечных лучах.

— Хотя, с другой стороны, я сомневаюсь, что эти джентльмены в полной мере оценят важность такого средства обороны.

Он взял на прицел ближайшего из туземцев. Гневош остановил его.

— Что вы делаете, капитан? Револьвер промок, наверняка заржавел от морской воды, даст осечку, а мы только окажемся в глупой ситуации.

— Здесь вы как раз ошибаетесь, дорогой инженер. Они, кажется, что-то слышали об огнестрельном оружии, потому что переменили тактику. Разве вы не заметили этого по их движениям и поведению?

Питерсон говорил правду. Туземцы остановились, а их предводитель подавал потерпевшим кораблекрушение какие-то знаки.