Остроумие и его отношение к бессознательному

Частичную разгадку юмористического смещения можно получить, если рассматривать его с точки зрения защитных процессов, которые являются психическими аналогами рефлекса к бегству. Они преследуют цель предупредить возникновение неудовольствия из внутренних источников. Выполняя свою задачу, они предстают в душевной жизни этаким автоматическим регулятором, который в итоге все же оказывается чем-то ущербным для нас и подлежит поэтому вытеснению со стороны сознательного мышления. Я выявил, что определенная разновидность такой защиты – неудавшееся вытеснение – становится значимым для развития психоневрозов. Юмор может трактоваться как высшая из этих защитных функций. Он не скрывает от сознательного внимания содержания представлений, связанных с мучительным аффектом, в отличие от вытеснения, а потому успешно преодолевает защитный автоматизм. Он действует, изыскивая способы лишить энергии уже подготовленное высвобождение неудовольствия и направить энергию через разрядку на получение удовольствия. Можно даже предположить, что связь с инфантильностью предоставляет в его распоряжение средства для этой деятельности. Ведь в детской жизни случаются сильные и мучительные аффекты, по поводу которых взрослые лишь улыбаются (а позднее начинают смеяться и над собственными мучениями и страданиями). Возвеличивание своего «я», о котором свидетельствует юмористическое смещение, взрослый может, конечно, искать в сопоставлении теперешнего «я» с детским (в переводе на язык сознания это должно гласить: «Я слишком великолепен для того, чтобы эти причины заставили меня страдать»). Такое толкование подтверждается до некоторой степени той ролью, какая принадлежит инфантильности при невротических процессах вытеснения.

В целом можно сказать, что юмор ближе к комизму, чем к остроумию. Он делит с комизмом психическое размещение в предсознательном, тогда как остроумие, согласно нашему предположению, есть компромисс между бессознательными и предсознательными процессами. Поэтому юмору не свойственна та своеобразная характерная черта, которая присуща остроумию и комизму и которую мы, быть может, отметили еще недостаточно ясно. Мы имеем в виду условие для возникновения комизма, согласно которому люди применяют для одной и той же работы воображения – одновременно или в быстрой последовательности – два различных способа представления, а между ними потом происходит «сравнение», и в результате получается комическая разница. Такие различия в затрате энергии возникают между чуждым и родственным, привычным и видоизмененным, ожидаемым и случившимся[174]. При остроумии разница между двумя способами понимания, работающими с различными затратами, имеет значение для процесса у слушателя. Одно из этих пониманий, следуя содержащимся в шутке намекам, прокладывает путь через бессознательное, а другое остается на поверхности и олицетворяет шутку как всякий иной текст, возникающий из предсознательного. Быть может, было бы правильно считать удовольствие от выслушанной шутки производным от разницы обоих способов представления[175]. Мы утверждаем здесь то же самое, что уже говорили выше, – еще до того, как отношение между остроумием и комизмом показалось нам неисчерпаемым, отчего мы уподобили шутки двуликому Янусу[176].

При юморе эта характерная черта, выдвинутая здесь на передний план, заметно бледнеет. Правда, мы испытываем юмористическое удовольствие, когда избегаем аффективного возбуждения, уместного в данной ситуации. В этом отношении юмор тоже подпадает под расширенное понятие комизма ожидания. Но при юморе нет речи о двух различных способах представления одного и того же содержания. Преобладание в ситуации неудовольствия, вытекающего из аффективного возбуждения, с которым нужно справляться, отвергает сравнение с характерным признаком комизма и остроумия. Юмористическое смещение есть, собственно, пример того иного применения свободной энергии, столь опасного для комического впечатления.

Приведя механизм юмористического удовольствия к той же формуле, что и комическое удовольствие с остроумием, мы заканчиваем нашу работу. Удовольствие от остроумие обусловливается для нас экономией затрат энергии на упразднение задержки, удовольствие от комизма – экономией затрат на мыслительную деятельность, а удовольствие от юмора – экономией аффективных затрат. Во всех трех случаях наша душевная деятельность получает удовольствие от экономии. Все три перечисленных вида сходны в том, что они суть способы получения удовольствия от душевной деятельности, причем того удовольствия, которого мы лишаемся именно вследствие указанной деятельности. Ибо эйфория, которую мы стремимся вызвать таким образом, есть не что иное, как настроение духа в тот жизненный период, когда мы справлялись с нашей психической работой при помощи незначительных затрат энергии, – это настроение духа в нашем детстве, когда мы не знали комизма, не умели остроумничать и не нуждались в юморе, чтобы чувствовать себя счастливыми.

Приложение

Загадки Ф. Брентано