Остроумие и его отношение к бессознательному

Мы приобретем, быть может, навык в диагностике различий, если прибавим сюда другую общеизвестную шутку по поводу профессуры: «Разница между ординарным и экстраординарным профессором заключается в том, что ординарные не совершили ничего экстраординарного, а экстраординарные не совершили ничего ординарного». Это, конечно, игра двумя значениями слов «ординарный» и «экстраординарный»: штатный и внештатный, с одной стороны, и способный или выдающийся – с другой стороны. Но сходство этой шутки с другими известными нам примерами напоминает о том, что здесь гораздо больше бросается в глаза не двусмысленность, а многократное употребление. В этом предложении не слышно ничего другого, кроме повторяющегося слова «ординарный», то в исходной форме, то негативно изменяемого. Еще тут, опять-таки, прибегают к уловке, когда понятие определяется при помощи самого себя (ср. пример с Eifersucht выше и т. д.); два соотносимых понятия определяются, хотя бы и негативно, одно через другое, что ведет к тонкому разграничению. Наконец можно отметить и признаки «унификации», создания более тесной внутренней связи между элементами выражения, чем можно было бы ожидать от их природы.

Гейне в «Путешествии по Гарцу»: «Шефер поклонился мне вполне по-товарищески, ибо он тоже писатель и не раз упоминал обо мне в своих полугодичных писаниях[52]; равным образом он часто вызывал меня, а когда не заставал дома, то всегда весьма любезно писал вызов мелом на дверях моей комнаты».

Д. Шпицер в своем сочинении «Венские гуляки» предлагает лаконичное биографическое описание, вполне к тому же шутливое, социального типажа, что расцвел во времена после Франко-прусской войны: «Железный лоб – железная касса – железная корона». (Последняя – это орден, награждение которым переводило его кавалера в дворянское сословие.) Вот превосходный образчик унификации – все как будто изготовлено из железа! Различные, но не сильно противоположные друг другу значения определения «железный» делают допустимыми эти «многократные употребления».

Другая игра слов может облегчить нам переход к новому разряду техники двусмысленности. Упомянутый выше врач-острослов в ходе дела Дрейфуса[53] отпустил следующую шутку: «Эта девушка напоминает мне Дрейфуса. Армия не верит в ее невинность».

Слово «невинность», на двусмысленности которого построена эта шутка, в одном случае имеет смысл, противоположный виновности, преступлению; в другом случае – смысл, противоположный сексуальной опытности. Существует много примеров такого рода двусмысленностей, в которых действие шутки сводится к сексуальному толкованию. Для этой группы можно предложить обозначение «двоякое толкование» (double entendre).

Прекрасным примером такого double entendre служит приведенная выше шутка Д. Шпицера: «По мнению одних, муж много зарабатывает и при этом откладывает кое-что впрок (sich etwas zurückgelegt); по мнению других, жена слегка прилегла (sich etwas zurückgelegt) и тем много заработала».

Но если сравнить этот пример двусмысленности в сочетании с double entendre с другими примерами, то бросится в глаза различие, немаловажное для техники остроумия. В шутке о «невинности» одно значение слова столь же ясно, сколь и другое. Трудно установить, какое значение слова является более употребительным и более подходящим – сексуальное или несексуальное. Иначе обстоит дело в примере Шпицера, где повседневный смысл словосочетания «sich etwas zurückgelegt» выступает вперед и как будто прячет сексуальный смысл, который может совсем ускользнуть от простодушного читателя. Приведем противоположный пример, где нет сокрытия сексуального значения. Вот гейневская характеристика услужливой дамы: «Sie konnte nichts abschlagen, ausser ihr Wasser» («Она не может ни в чем отказать, кроме своей воды» или «Она не может мочиться». – Ред.). Звучит несколько сально, остроумие едва замечается[54]. Такая особенность, когда оба значения двусмысленности воспринимаются по-разному, может иметь место и при шутках несексуального свойства – в силу того, что первый смысл сам по себе более употребителен или особенно подчеркивается благодаря связи с другими частями предложения (см., например, фразу «c’est le premier vol de l’aigle»). Все эти случаи я предлагаю называть «двусмысленностью с намеком».

* * *

Мы уже ознакомились с изрядным числом технических приемов остроумия, так что возникает опасность растеряться. Попытаемся поэтому дать сжатый их перечень.

I. Сгущение:

а) с образованием смешанных слов;

б) с изменениями.

II. Многократное употребление материала:

в) целиком и частично;

г) перестановка;

д) с малыми изменениями;

е) со значимыми и «пустыми» словами.

III. Двусмысленность:

ж) имя собственное и нарицательное;

з) метафорическое и буквальное значение;

и) собственно двусмысленность (игра слов);

к) double entendre;

л) двусмысленность с намеком.