Острие копья

Порой я задавался вопросом: сколько людей в Нью-Йорке охотно ссудили бы Ниро Вулфа деньгами? Полагаю, более тысячи. И это притом, что я вывел данную цифру посредством тщательного отбора. Конечно же, еще больше было благодарных ему и никак не меньше имевших причины ненавидеть его. Но все-таки вас должны связывать с человеком особые отношения, чтобы в ответ на просьбу о деньгах вы получили нечто более вещественное, чем нахмуренные брови и невнятное бормотание. Доверие, расположение и благодарность без малейшего намека на тягостные обязательства, которые могли бы эти отношения испортить. По меньшей мере тысяча. Не то чтобы Вулф когда-нибудь пользовался этим. Помню, пару лет назад мы какое-то время испытывали действительно серьезные финансовые затруднения, и я предложил обратиться к мультимиллионеру, который был обязан Вулфу жизнью. Вулф отказался: «Нет, Арчи. Так уж предопределено природой, что, когда ты преодолеваешь инерцию, движущая сила возрастает пропорционально. Если я начну брать в долг, то рано или поздно попробую одолжить у министра финансов золотой запас». Я ответил, что при существующем положении дел нас он вполне устроил бы, но Вулф меня и слушать не стал.

После того обеда в среду я мог бы добавить к этой тысяче и доктора Натаниэля Брэдфорда. Вулф заполучил его с потрохами, как и всегда заполучал любого, если брал на себя труд. С шести до семи, до появления Брэдфорда, я кратко отчитался о событиях дня и за обедом сразу же понял, что Вулф согласился со мной исключить Брэдфорда из списка подозреваемых. Вулф вел себя естественно и непринужденно, тогда как, по моим наблюдениям, всегда держался строго официально с теми, кому мысленно выписывал путевку на электрический стул в Синг-Синг или в камеру тюрьмы в Оберне.

За ужином они обсуждали сады камней, экономику и демократов. Вулф выпил три бутылки пива, а Брэдфорд бутылку вина. Я потягивал молоко, но предварительно опрокинул стакан виски у себя наверху. Я передал Вулфу замечание Брэдфорда о постыдном способе заработка и присовокупил к этому свое мнение о докторе. На это Вулф ответил:

– Угомонись, Арчи. Принимать на свой счет общее утверждение есть варварский пережиток идолопоклонничества.

– Еще одно ваше эффектное высказывание, не содержащее никакого смысла, – парировал я.

– Нет. Не переношу бессмысленных высказываний. Если кто-нибудь делает куклу, наряжает и раскрашивает ее до точного внешнего сходства с тобой, а потом бьет ее по лицу, потечет ли у тебя из носа кровь?

– Нет, у него потечет, прежде чем я покончу с ним.

В ответ на мою усмешку Вулф лишь вздохнул:

– По крайней мере, тебе понятно, что мое замечание отнюдь не бессмысленно.

После обеда в кабинете Вулф сказал Брэдфорду, что хотел бы задать ему ряд вопросов, но начнет с того, что знает сам. И выложил ему всю историю про Маффеи, вырезку из газеты, вопрос о клюшке для гольфа, на который Анна Фиоре отказалась отвечать, про уловку с Андерсоном и письмо с сотней баксов, полученное Анной. Он изложил все полностью и без обиняков, а затем подытожил:

– Вот так вот, доктор. Я не требовал от вас никаких обещаний, однако теперь прошу сохранить все сказанное мной в тайне. На то у меня есть причины личного свойства: я хочу заработать пятьдесят тысяч долларов.

Брэдфорд размяк. Он все еще пытался разобраться в Вулфе, но больше не бросался обидными замечаниями, а благодаря вину и вовсе разглядел в Вулфе старого друга.

– Поразительная история! – произнес он. – Поразительная. Естественно, я никому ничего не расскажу. Я признателен вам за доверие. Не могу сказать, что уловил весь смысл, однако мне понятно, что снять подозрение с семьи Барстоу вам помогли усилия, приложенные к изобличению убийцы Маффеи. И мне понятно, что вы освободили Сару и Ларри Барстоу от нестерпимого бремени страха, а меня – от груза ответственности, который оказался значительно тяжелее, чем я изначально предполагал. Я весьма вам признателен, поверьте мне.

– Конечно, тут есть свои тонкости, – кивнул Вулф. – И вполне естественно, что часть из них ускользнула от вас. В действительности мы лишь доказали, что из вас четверых ни миссис Барстоу, ни ее сын или дочь, ни вы не убивали Карло Маффеи и что смертоносный драйвер не был в сумке с клюшками девятого апреля. Однако все еще сохраняется вероятность, что кто-либо из вас или же все вы, вступившие в сговор, убили Барстоу. Данная теория подразумевает соучастника для устранения Маффеи.

Брэдфорд, внезапно несколько насторожившийся, пристально посмотрел на Вулфа, однако настороженность вскоре рассеялась, и он снова расслабился.

– Чушь! Вы сами в это не верите. – Затем он вновь устремил на Вулфа пристальный взгляд. – Но почему?

– К этому мы еще вернемся. Пока же позвольте спросить вас, заслужила ли, по-вашему, моя откровенность ответной откровенности от вас?

– Да.

– Тогда сообщите мне, например, когда и как миссис Барстоу ранее покушалась на жизнь своего супруга.