Останься со мной

Напрягшись всем телом, я вздохнула и приготовилась перевернуться, продемонстрировав свою грудь. Хотя я стыдилась своего живота не так сильно, как стыдилась спины, я не сомневалась, что у меня на коже помимо прочего отпечатались еще и все складки простыни, а в этом уж точно нет ничего сексуального. Честно говоря, я не сомневалась, что сейчас я была скорее асексуальна.

– Не надо.

Я посмотрела на шкаф и подумала, не притвориться ли мне спящей, но тут же отбросила эту мысль как совершенно глупую и решила просто прикинуться дурочкой.

– Что – не надо?

Джекс положил руку на мой обнаженный бок.

– Не надо прятаться. Я знаю, ты уже готовилась убежать. Не надо.

Я закрыла глаза и заставила себя не дергаться. Через несколько секунд он снова начал рисовать у меня на заднице смайлики. Казалось, глазами он прожигает дыры в моей грубой, исчерченной шрамами коже, как будто просвечивая ее насквозь рентгеновским зрением.

– У тебя такая сладкая попка.

Хм.

– Правда. У тебя чертовски сладкая задница, – продолжил Джекс, и мои ресницы взлетели вверх, а брови нахмурились. – Тебе повезло родиться с отличной задницей. Никакими тренировками такую задницу не сделаешь.

– Верно, – после паузы ответила я. – Эту задницу сделали бигмаки и тако.

Джекс рассмеялся, и уголки моих губ тоже дрогнули. Тут я почувствовала, как он положил свою ногу поверх моих, а затем его член уткнулся в мою классную попу.

– Тогда ешь побольше бигмаков и тако.

Я тотчас промокла. Сильно. Не знаю, то ли это случилось от его близости к моей самой интимной части, то ли от того, что он велел мне есть побольше бигмаков и тако. В общем, я была готова.

– Пожалуй, с этим я справлюсь, – пробормотала я. – Бигмаки и тако мне не надоедают.

Джекс поцеловал меня в плечо, а коленом развел мне ноги. Его рука проскользнула в пространство между нашими телами.

– Скоро вставать.

Я промычала какой-то протест.

Его смех защекотал мне кожу.

– Уже почти десять. Я понятия не имею, когда придут твои друзья.

– У нас полно времени, – сказала я, хотя и сама не знала, так ли это.

Рука Джекса легла между моих ног, и мои бедра дернулись, когда он провел пальцами по влажной плоти.

– Черт, милая, да ты просто ненасытна. Люблю это.

Ох, при слове «люблю» мое сердце пустилось в пляс, хотя оно, наверное, ничего не значило.

Джекс отнял руку, и я решила, что он потянулся за презервативом, но этого не произошло. Спустя несколько секунд я снова почувствовала его пальцы у себя на попе. Приподнявшись на руках, я посмотрела на него через плечо.

Он один мог выглядеть так невероятно, неописуемо сексуально после бессонной ночи. Его волосы лежали в беспорядке, на щеках топорщилась щетина. Я любовалась им и на мгновение забыла обо всем, а потом поняла, что он разглядывает мою спину. Внимательно. Мои плечи напряглись. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем наши взгляды встретились.

И я сказала то, что должна была сказать:

– Мне это не нравится.

Он нахмурился.

– Почему, детка?

По его тону я поняла, что вопрос вполне искренний, и от этого у меня в горле ни с того ни с сего встал ком. Локти подогнулись, я снова легла щекой на подушку.

– Они ужасны, – прошептала я.

Джекс молча провел рукой по моим волосам.

– Знаешь, что я вижу, когда смотрю на твою спину? – спросил он.

– Карту Аппалачских гор? – невесело пошутила я.

– Нет, милая. – Джекс глубоко вздохнул. – Я скажу честно, ладно? Я не собираюсь говорить, что мне легко на это смотреть.

О боже. Мое сердце ушло в пятки и сжалось в крошечный комок.

– Не из-за того, о чем ты сейчас подумала, – продолжил парень и коснулся рукой самой истерзанной части моей спины. Мне тотчас захотелось свернуться в клубок, но сделать этого я не могла, ведь он практически лежал на мне. – Когда я вижу твою спину, я представляю ту боль, которую тебе пришлось пережить. Сам я такого никогда не чувствовал, но помню, как мою кожу прорезало шрапнелью, и догадываюсь, что в сравнении с твоими страданиями моя боль не стоит и выеденного яйца. Но когда в пустыне взрывались бомбы, я видел, как солдаты – мои друзья – попадали в огонь.

Я зажмурилась, но от его слов перед глазами у меня вспыхивали картины, которые я должна была увидеть, даже если мне этого совсем не хотелось.

– И я знаю, что никакие лекарства не способны притупить боль от таких ожогов, но ты прошла через нее. Вот об этом я думаю, когда вижу твои шрамы. А еще я думаю о том, как они изменили твою жизнь. Как они выгрызали твою душу, но при этом ты осталась одной из самых красивых девушек, которых я когда-либо встречал. Эти шрамы ничто в сравнении с твоей улыбкой, или прекрасными голубыми глазами, или этой классной задницей.

Я потрясенно слушала.

Но он еще не закончил.

– Знаешь, что еще я вижу? Физическое напоминание о том, какая ты, Калла, чертовски сильная, какая ты чертовски смелая. Вот что я вижу, когда смотрю на твою спину. Карту твоей смелости, твоей силы и твоей отваги.

О боже мой.

У меня на глаза навернулись слезы. В горле снова встал ком, который в любую минуту мог взорваться рыданиями, способными устроить всемирный потоп.

– И в этом нет ничего ужасного, – шепотом добавил Джекс.