Останься со мной!

– Спасибо, друг ты мой любезный, без тебя нам бы это и в голову не пришло, – елейно отозвался Юрий Остапович. – Поверь, все было многократно проверено и перепроверено специалистами. Это не монтаж, не подделка, это, к несчастью, факт. Кто-то сливает часть поставляемого Россией вооружения в «Камаль». А теперь, смею вас спросить, представляете вы себе, други мои, какие будут последствия, если факты о том, что «Камаль» получил российское оружие, всплывут?

Я отлично понимала, что мое руководство волнуют, в первую очередь, не тысячи погибших от рук «Камаля». Как бы цинично это ни звучало, нашей задачей сейчас было – не допустить событий, которые могли бы втянуть в политические игры «Камаля» нашу страну.

Ведь от границы Турции до России – всего лишь несколько часов пути через Грузию.

И очевидно, что путь в Россию «Камаль» будет стараться проложить себе через российский Кавказ, через живущих там людей, которых так легко увлечь идей построения великого единого исламского мира. Экстремисты «Камаля» проникнут на нашу территорию и утопят нашу страну в крови!

Кроме того, существовала опасность эскалации конфликта на самом высоком политическом уровне. Ведь если бы информация о том, что Россия поставляет оружие «Камалю» просочилась в высшие правительственные круги других государств, это грозило бы не просто международным конфликтом, это могло бы стать стартовой точкой для третьей мировой войны.

– А поставку российского вооружения в Турцию, – продолжал меж тем Юрий Остапович, – как вам известно, лично контролирует полковник Олег Сергеевич Радевич. И мы располагаем весьма серьезными данными, заставляющими подозревать в связях с «Камалем» именно его. Я доходчиво излагаю, дорогая моя Айла? Теперь детали операции вам понятны?

Первым моим побуждением было выкрикнуть: «Это не он!»

Вскочить со своего места и приняться увлеченно доказывать, что Олег – прямой, честный, немногословный, суровый, и в то же время неожиданно мягкий Олег – не может вести двойную игру.

Это чушь, фантастика, такая же нелепость, как, скажем, заподозрить меня в том, что я тайно по ночам конструирую ядерную бомбу!

Такое предположение совершенно не вяжется ни с психологическим портретом подозреваемого, ни с фактическими данными…

Наверное, еще лет семь назад я бы так и сделала – вскочила бы и принялась отстаивать свою точку зрения.

Но сейчас…

Я слишком много успела повидать.

Я знала нежнейших отцов, бизнес которых связан был с вовлечением неблагополучных подростков в проституцию, знала недалеких служак, оказывавшихся самыми хитрыми и изворотливыми двойными агентами, как-то водила знакомство даже с одним брутальным инструктором по гонкам на выживание, на деле оказавшимся нежной барышней, любившей полевые цветы и стихи Асадова. Я знала, что при хороших актерских данных и железном самообладании можно легко принять какую угодно личину, ввести в заблуждение самого опытного игрока.

Что, если Олег…

Что, если он раскрыл меня с самого начала и все это время разыгрывал искусный спектакль? Что, если вся эта его подчеркнутая прямота – трогательная неспособность уходить от неприятного разговора, разгадывать подтекст реплик и вычислять тайные намерения собеседника – были не более чем фарсом?!

В моем представлении Олег был человеком, который при возникновении конфликта открыто выскажет все подозрения и претензии, ни минуты не раздумывая о том, как это откликнется в будущем; первым ввяжется в драку, наломает дров, но ни за что в жизни не способен будет затаиться и выжидать, строить многоходовые комбинации по выведению противника на чистую воду.

Но ведь я могла ошибаться!

Он легко мог нарочно нацепить такую маску, обвести меня вокруг пальца…

От этих мыслей в груди почему-то делалось тесно. И вспоминалось, как Олег спал рядом со мной, привалившись чуть влажным от пота лбом к моему плечу. Какое спокойное, безмятежное было в тот момент у него лицо, как мерно вздымалась и опадала грудная клетка… Неужели и такую степень доверия тоже можно имитировать?

Разумеется, можно.

Во рту у меня отчего-то появился горький привкус.

Я рассеянно слушала Юрия Остаповича, монотонно перечислявшего, сколько поставленного в Турцию Россией вооружения в какой-то момент испарилось из документов и исчезло в неизвестном направлении. Какие меры были приняты, какие расследования проведены. Почему все нити сошлись на Радевиче. Я особенно не вникала в его слова – знала, что в случае чего мне все сможет повторить Володя.

В голове у меня билась сейчас одна-единственная мысль.

Я облажалась.

«Ибрагим, сбившийся с пути в море обмана, ты можешь обмануть всех – даже себя самого, но истина всегда сильнее любой лжи; поднимутся ветра, будут лить дожди и срываться бури, и в конце концов волны разобьют тебя о скалы… И вот ты тут – у своей Истины».