Осознание – 2

– Но я не хочу решать. Из всех людей с кем меня сводила судьба ты один который мне не принес ничего плохого. Были всякие недоразумения, но я сама в них виновата… Я не хочу ничего решать. Я совру, если скажу что разлюбила тебя. Просто… я тут была одна. Ты там один. А желание порождает только то что мы видим хотя бы чаще чем раз в два года. Мы желаем, то что видим.

– Но мы уже говорили об этом. Еще тогда. – напомнил я ей наш прощальный разговор.

– Я не могу сдержать обещание. – горько призналась она. – Этот выбор мне не по силам.

– Ты поэтому полгода не звонила? – спросил я. – Из-за этого Андрея?

Она покивала и присев на корточки взяла горсть песка из пересохшего дна озера.

– Понимаешь. Он меня просто чуть ли не за шкирку от работы отнял… показал что весной расцветает жизнь, а не только меняется угол освещенности планеты. Видел бы ты степь весной. Это такая красотища! Тут маки недалеко… огромные поля расцветают. Бархатное море…

Моего воображения вполне хватало чтобы оценить ее слова и представить картины ее поразившие. Но мне это не говорило ничего о нашем дальнейшем будущем, которое становилось все призрачнее и все болезненней.

– … он мне такие стихи посвящал. Я не знала что я стихи оказывается люблю. Я многого о себе не знала. Я не стала тебя любить меньше, даже когда с ними первый раз была ночью. Я просто позволила себе думать что ничего в этом страшного нет и наш договор не нарушает. Я была не права. В этом многое… он словно завладел не просто мной… но и моей душой. Хотя я не сильно и сопротивлялась.

Катя рассмеялась и мне стало не очень уютно от ее смеха. Я понял окончательно, что я в ее судьбе лишний. Какие бы нас не связывали обещания, клятвы или прошлое. Мне просто надо было уйти, но куда и как?

– То что ты попал ко мне это без сомнения шутка моего отца. – сказал наконец Катя. – Это в его духе. Он не мог не знать что у меня новое увлечение и послав тебя даже без какого-либо поручения он намекает мне одуматься зачем-то. Оглядеться. Он не хочет со мной разговаривать. Нет не то чтобы он там совсем со мной не говорил, но я вижу его раздражение мной. Хотя в чем я провинилась не понимаю.

Катя посмотрела на меня и спросила щурясь от солнца:

– Может ты подскажешь?

Сев на сухую траву я признался:

– Я честно не знаю ничего о твоих отношениях с отцом. Я после ранения, как получил это вот приглашение так и подписал его. Мне до окончания учебы еще…

– Какого ранения? – не поняла Катя.

Я решился ей рассказать:

– Помнишь мой с тобой последний разговор по вифону? В тот же вечер я курил возле твоего подъезда. Сидел никого не трогал… вспоминал о тебе. Подошла девушка. Почти девочка… и с приветом от пикеров пустила мне пулю в живот. Пуля была не простая и хирург не решился меня оперировать по дороге в госпиталь. А уже в госпитале автохирург удалил из меня все двадцать два мелких осколка. Двадцать шесть часов в реанимационном комплексе спасения.

У Кати не находилось слов. Она только качала головой, а я с улыбкой пожал плечами и отвернулся от ее взгляда.

– Я не знала… – призналась она.

– Я знаю что ты не знала. Какие бы у тебя отношения не были с твоим Андреем ты бы позвонила узнай о таком. Но процесс над девочкой и всеми кого она выдала был довольно громкий. И мне опять не пришлось даже свидетельствовать. На камерах наблюдения все было видно лучше некуда…

Я говорил не глядя на нее. Говорил отстраненно и с улыбкой словно и не со мной это было. Мне казалось это было самым правильным поведением в той ситуации. Ну, а что толку жалеть себя, жалеть о не сложившихся с Катей отношениях, жалеть о насилии какое я над собой совершил чтобы прорваться и нагнать хотя бы своих ровесников. Жалеть о случившимся глупо. А делать выводы было не время. Да я их уже и так давно сделал.

– Было больно? – спросила она меня.

– Да. Немного… – соврал я чтобы ее совесть немного, но успокоилась. – Да и машина спасения прибыла быстро. Обезболили общим наркозом. Очнулся через сутки с небольшим…

Катя помолчала все так же перебирая ладонью песок. Думая о своем она не заметила как я закурил пуская дым в синее небо откинулся на спину. Какое высокое и яркое, глубокое небо. Нигде я не видел такого неба как здесь.

– Ты меня сможешь вообще простить? – спросила Катя как-то глухо и словно обиженно.

Я не поднимая головы ответил:

– Конечно. Мы же не дети. Я все понимаю. У тебя своя жизнь. У меня своя теперь будет. Я тебе очень благодарен. Я люблю тебя и это… не знаю, словно наполняет меня чем-то. Я очень боюсь потерять это чувство. Словно я опустею и сдуюсь, как шарик. Любовь к тебе помогла мне сделать то что я делал. Стремление быть хоть не равным тебе, но быть близко заставило меня думать только цели и ни о чем больше. Я научился не распыляться на мелочи. Я перенял твое умение идти к победе. Вот за это благодарен. И конечно благодарен за то что ты снизошла до меня убогого там… возле своего дома. Я же помню какого ты была когда-то давно мнения обо мне. И я рад что смог изменить его и чем-то тебя удивить.