Особый контроль

— Кишка оказалась тонка. И признать боишься. Невинность соблюсти ему надо, — постепенно накаляясь, заговорил управляющий. — Только объясни, почему ты вчера, сукин сын, на этом самом месте клялся-божился, что все сделаешь в срок? Предупредили же меня, козла старого, — управляющий грохнул кулаком об стол, — чтобы не связывался с тобой…

“Узнаю коней ретивых по каким-то их статьям”… — выплыли в сознании Виктора строки.

— Чего ты хочешь выторговать? — спросил опять ровным голосом управляющий. — Чтобы с тебя Воднюка стащили? Или еще что? Но учти: с нами так не разговаривают.

“— Еще бы, — подумал Виктор, — даже если я сейчас отдам чертежи, а сам на колени стану, мне уже все равно в этом тресте места не будет… Разве что отпустят “по собственному желанию”.

Но вслух сказал только:

— Я уже объяснил Ивану Егоровичу, что ничем не торгую и ничего не выторговываю.

— Ты прав, Егорыч, он и в самом деле блажной. Ну, цирк Такого у меня в тресте еще не было. Слушай сюда…

Управляющий сел верхом на стул и заговорщически наклонился к Виктору:

— Поскольку я тебе уже не начальник, а ты птица вольная, то скажу по секрету: прорвемся мы без твоих синек. Я уже Мельникову позвонил — к завтрему свежих нашлепают.

— С чего? Белки я тоже украл.

— Значит — сядешь, — констатировал Маркин, с сожалением качая головой, — ты что, законов не знаешь?

Знать-то Виктор знал, и были в общем-то у него основания” предполагать, что “сядет” он условно, и все-таки представились ему унылые процедуры дознаний, допросов, суда и фигура торжествующего Воднюка в особенно коротких штанах.

— Где ты их держишь? — спросил управляющий, по-своему истолковывая перемены в лице Кочергина.

— В сейфе, — бросил Виктор, вовсе не имея в виду собственный, кабинетный, со всяким хламом, который не хотелось оставлять на глазах уборщиц и секретарши. Но управляющий понял именно так. Пощелкав тумблерами, он рявкнул в селектор:

— Воднюк? Выгреби из сейфа Кочергина все чертежи и ко мне.

— Все? — спросил невидимый Воднюк.

— Живо! — бросил управляющий и выключил селектор.

— Ключ у меня, — напомнил Виктор.

— И у него тоже, — тихо сказал Аксенов.

— Вот как? — сказал Виктор и быстро прошелся по кабинету, с отвращением представляя, сколько раз Воднюк в его отсутствие запускал в сейф лапы, — ну, приехали. Нет там чертежей. А засим — прощайте.

— Сядь! — крикнул пунцовый управляющий так, как Виктор в жизни еще от него не слышал. — Сейчас ты уйдешь, чистенький-блистенький, а мы будем тут друг на друга гавкать только за то, что расплеваться с исполкомом за пять минут можно, а мириться придется так, что трест кровью харкать будет? Да пойми ты, дурья башка, если мы с работы полетим, на наше место что, херувимов посадят?

— Ладно, — сказал Виктор, — давайте без дураков. Вам нужны хорошие отношения с горисполкомом? Так вы делаете все правильно. Нашли козла отпущения, всыпали ему хорошенько, еще под суд отдайте, и все это подайте исполкому: мол, не трест виноват, а один выродок нашелся. А я уж как-нибудь устроюсь. И жаловаться, что вы меня уволили без согласования с профкомом, не пойду.

В наступившей паузе резко затрещал селектор. Растерянным голосом Воднюк пожаловался, что чертежей ни в сейфе, ни в столе не оказалось.

Управляющий облегченно выругался и сбросил тумблер. Кочергин встал, решив, что разговор окончен.

— Остаться хочешь? — неожиданно спросил, не поднимая глаз, управляющий.

Виктор сказал медленно и негромко:

— Нет.

И продолжил мысленно:

“Так будет лучше для нас всех. Есть вещи, которых не забывают. И для меня это необходимо”.

Несколько секунд все молчали. Потом управляющий подал Виктору чистый листок бумаги и сказал:

— Пиши заявление. По собственному. Дата сегодняшняя.

ГЛАВА 18

— Ты не хочешь узнать мое мнение? — спросил Маркин, когда стрекочущая телетайпом приемная осталась позади.

— Хочу, — ответил безразлично Виктор.

Не то чтобы ему и в самом деле не хотелось поговорить с Егорычем, которого он по-настоящему уважал, просто накатила такая слабость, когда и лежать-то, кажется, нет сил.

— У тебя друзья есть?

— Есть. А что? — вяло удивился Виктор.

— Как только терпят такого колючего?

— Кто как, — Виктор придержал дверь маркинского кабинета, пропуская хозяина, — кто молча, кто со скрипом.

— Били тебя, наверное, в детстве мало.

Маркин разлил по стаканам минеральную воду и продолжил:

— Забаловали мальчишечку.

— Нет, — чуть повеселел Виктор, — тут скорее наоборот. Чем меня больше бьют, тем я вреднее становлюсь. Меня надо любить и ватой перекладывать при транспортировке, тогда я добрый буду.

— Учту, — пообещал Маркин, щурясь и прихлебывая нарзан.

Помолчал минуточку и вскинул косматую голову:

— Ты знаешь, что в городе с квартирами делается?

— Более-менее.

— Городу необходимо, чтобы спорткомплекс построили с минимальными затратами. И скажу, что место выбрано, пожалуй, что самое удачное. На инженерных сетях, на коммуникациях, на транспортных расходах знаешь, какая экономия получится?