Особый дар

— Посреди ночи раздался звонок, — рассказывал он. — Зазвонил мобильный телефон Клода, но в трубке был слышен только неясный шум. Пока мы гадали, что бы это значило, в трубке раздались голоса. Это был ваш голос, Арманд. И голос девочки, которую мы не знали. Еще не знали.

— А? — вырвалось у меня. Я ничего не понимала.

Худощавый взял мою сумку, перекинул ее назад и положил Арманду на колени.

— Откройте ее, Арманд. Посмотрите, может быть, вы найдете кое-что внутри.

Арманд не двигался, он просто сидел и смотрел перед собой с каменным лицом.

— Allez-y,[28] Арманд, открывайте же, — настаивал мужчина.

Что это значило? Я слегка приподнялась на своем сиденье, настолько, насколько позволяла мне моя тошнота, и в недоумении смотрела то на Арманда, то на седого мужчину.

— Comme vous voulez,[29] — сказал худощавый мрачно и взял коричневую сумку обратно к себе. Он засунул внутрь руку и достал, рассчитывая, видимо, на эффект фокусника, который достает из шляпы кролика, тоненький серенький мобильник, которого я никогда в жизни не видела.

— Вы узнаете его, n'est ce pas, Armand? Мобильный телефон, какими у нас пользуются люди из службы охраны. Этот — телефон Жульена.

Рука Арманда в моей руке вдруг обмякла, как мертвая рыба.

— Это вы мне подсунули! — выпалила я. — Вы подкинули мне это в сумку еще раньше, когда мы только отъехали!

Начальник спецслужбы не обращал на меня никакого внимания.

— Жульен потерял свой мобильный телефон. Он думал, что это случилось тогда, когда вы сбросили его с поезда, но теперь-то мы знаем, что потерял он его еще в поезде. Потому что ваша маленькая подружка, Арманд, нашла его. Он был еще включен, и ей не нужно было набирать PIN-код. Она сунула его к себе, при первой подходящей возможности нажала повторный набор и просто оставила приборчик включенным. Последний номер, который набирал Жульен, был номер Клода. Шум, который мы слышали, был шум вертолетов. Нам потребовалось сделать всего лишь один запрос в центр контроля за полетами, чтобы узнать, где конкретно в соответствующей местности пролетали вертолеты. Исходя из их маршрута и скорости полета, а также учитывая время звонка, мы смогли без труда определить, в какую сторону вы оба направились. Этого нам было вполне достаточно.

Арманд ничего не ответил. Он не двигался. Все, что он сделал, это медленно выпустил мою руку.

— Это ложь, — закричала я. — Это вранье. Вы все это выдумали.

— Ah, vrai?[30] — возразил седой мужчина. — Мы все слышали. Обморок Арманда. Как вы потом нашли дом. Вы, Мари, сказали: «Тогда давай мы в него заберемся». Мы все слышали, потому что телефон лежал у вас в сумке, и он все это время был включен.

Он поднял мобильник. Экран не горел.

— Видите? Аккумулятор разрядился за ночь.

В какой-то момент я лишилась дара речи. В какой-то момент я засомневалась в своих собственных воспоминаниях.

Худощавый улыбнулся, как обычно улыбается человек, которому удалось в карточной игре взять взятку.

— Armand, ditesmoi.[31] То, что у нее в сумке был телефон Жульена, вы ведь не знали этого, не так ли?

Арманд покачал головой.

— Non, — сказал он глухо. — Pas du tout.[32]

Я вдруг поняла, что за представление здесь разыгрывалось. Я поняла, зачем худощавый выдумывал всю эту ложь. Они нашли нас, потому что Пьеру удалось расслышать мои мысли. Очень отдаленно, очень плохо, но услышать. Но об этом здесь сейчас речи не шло.

Седой агент пытался снова окрутить Арманда. Он знал, что у них нет шансов надолго задержать Арманда в институте, если сам Арманд этого не захочет, поэтому худощавый пытался повлиять теперь на его волю, втянуть его в старую игру. Его убеждали, что в действительности они-то и были его лучшими друзьями, теми единственными друзьями, которым он может доверять. Они хотели подвести его к тому, чтобы он добровольно отправился с ними назад.

Вот зачем худощавый выдумал всю эту историю. Арманд должен был считать, что я его обманула и предала. Он должен был снова доверять им.

И ради них стать убийцей.

Глава 18

Между тем вся наша колонна въехала в город. И так как я не следила за дорогой и не видела указатель с названием, то не знаю теперь, как он назывался. Было обеденное время, самый час пик, и мы попали в пробку и застряли. Старые домики и новые отстроенные универмаги теснились с обеих сторон и без того узенькой улочки, на светофорах повсюду горел красный свет, рекламные щиты, пешеходы, торопливо перебегающие дорогу между стоящими в чаду выхлопных газов машинами, и мы посреди всего этого.

— Qu'est-ce qui se passe?[33] — пробурчал худощавый и стал раздраженно вглядываться в происходящее на улице. — Скажите, — обратился он к водителю, — для этой машины сирена не предусмотрена?

Мужчина за рулем покачал головой.

— Это слишком рискованно, — ответил он. — В Германии их разрешено использовать только полиции и прочим подобным службам.

— D'accord.[34]