Особый дар

— Что с Пьером? — прокричал он. — Он не может его услышать?

Он говорил с сильным гессенским акцентом. Французом он явно не был.

Худощавый мрачно покачал головой.

— Арманд в данный момент находится под воздействием антипсихотропного препарата. Его мысли нам сейчас так же доступны, как мысли золотой рыбки. Его не найти в этой толпе.

Мое сердце подпрыгнуло от радости. Значит, у Арманда были все шансы уйти. Боже, как искренне я этого желала!

— А что девочка? Она знает, что он собирается делать?

Девочка? Это он меня имел в виду?

Худощавый пробормотал что-то в свой микрофон. В ответ оттуда тоже раздалось какое-то бормотание. Потом он сказал:

— Пьер говорит, она понятия не имеет, что Арманд намеревается делать. Она только знает, что раньше он из Дрездена собирался переправиться через границу с Польшей. Pour le moment[36] она предполагает, что он в универмаге, потому что ей кажется, что она видела его на углу перед входом.

Звонкий голос Пьера пробормотал что-то еще.

— И она очень надеется, что ему удастся уйти.

У меня мурашки забегали по спине, когда я это услышала. До сих пор я только слышала, что Пьер умеет читать мысли. А теперь я ощутила это на собственной шкуре. Но я ничего не почувствовала, совершенно ничего! Не было никаких скользких пальцев, которые бы копались у меня в мозгах, ничего такого. Боже мой, что должен был чувствовать человек, перед которым мысли всех людей лежали словно открытые книги?

— Да? — проскрипел волосатый и одарил меня злобным взглядом. — Она на это надеется?

Волосы у него росли густыми пучками даже из ноздрей. Я тоже в ответ злобно посмотрела на него. По злобным взглядам я первоклассный мастер.

— Это вам дорого обойдется, — прошипели мне оба мужчины.

— Вы думали, что если вы выключите его телекинетические способности, то вы выключите и самого Арманда. Но вы совсем забыли, что он может еще убегать, прятаться и так далее, потому что вам еще ни разу не приходила в голову мысль, что он, помимо всего прочего, еще и человек, как любой другой.

Худощавый хотел еще что-то возразить, но в тот момент, когда он открыл рот, где-то совсем рядом раздался звук сирен полицейских машин. Он оборвал себя на полуслове, пробурчал в свой микрофон какие-то приказания и лихорадочно зажестикулировал, приказывая своим людям вернуться к машинам. Потом он сделал знак моим конвоирам.

— Поехали, — сказал он. — Садитесь. Immédiatement.[37]

Они затолкали меня в машину. Я увидела, как впереди несколько мужчин из его команды показали жестами водителям, чьи машины стояли на пути колонны, уступить дорогу, и те, к моему удивлению, беспрекословно отъехали в сторону, чтобы дать нам дорогу. Через минуту мы уже неслись прочь оттуда.

Глава 19

Не прошло и полутора часов, как после быстрого и небрежного контроля пограничников я сидела в пустом зале чешского трактирчика недалеко от границы, передо мной стоял стакан колы и была перспектива неплохого обеда. И все бы было замечательно, если бы приземистый мужчина с волосатым носом не сидел напротив меня.

— Вы, кажется, не представляете себе, насколько Арманд опасен, — начал он.

Я презрительно посмотрела на него.

— Арманд совершенно не опасен. Он хочет только обрести свободу, чтобы самому распорядиться своей собственной жизнью.

Мужчина приподнял одну бровь.

— Это он вам рассказал? Сказал, что его заперли в институте и мучают?

— Разумеется. И я хорошо его понимаю.

— Вот как? — он в бешенстве рывком подался вперед. — Ну, это он вам хорошо расписал. А я вот что скажу. Я знаю Арманда значительно дольше, чем вы: Арманд всего-навсего избалованный, капризный мальчишка. Государство тратит каждый год миллионы на его содержание, он как сыр в масле катается и при этом жалуется всем на свою тяжелую участь. Когда он только попал к нам, он выдавал себя за посланника Бога на земле. А что касается его собственной жизни, то он совершенно не в состоянии сам распорядиться ею.

— Почему же вы тогда его запираете, вместо того чтобы помочь ему научиться этому?

— Прекрасная идея, если бы только Арманд не был так же опасен, как бродячая атомная бомба. Мы должны любой ценой предотвратить возможность его попадания к нашим противникам. Любой ценой.

— Но ведь он в первую очередь человек, — не унималась я. — И у него есть право самому прожить свою жизнь.

— Иногда с правами приходится не считаться. Арманд пришел в этот мир со своим даром, и теперь этот дар случайно определил его судьбу, а заодно и нашу. У него нет выбора, да и у нас тоже.

Я откинулась назад.

— Кто вы, собственно говоря? Вы ведь не француз.

Он провел рукой по своим черным растрепанным волосам.

— Вы наблюдательны. Меня зовут Фербер. Я, мм… курирую французских коллег.

— Иными словами, вы из государственной службы безопасности?

— Ага, вы пересмотрели довольно много детективов по телевизору, не так ли? — заметил он насмешливо. — Но, к сожалению, недостаточно. Федеральная разведывательная служба компетентна исключительно в международных делах. А я сотрудник KP. Это аббревиатура военной контрразведки.