Особый дар

Все вокруг нас пришло в движение, и мы тоже поехали. Подавшись сначала вперед, потом назад, грузовик развернулся, отъехал в поле и освободил дорогу, после чего наша колонна тронулась. Мы сразу помчались с невероятной скоростью по ухабистым проселочным дорогам, судя по положению солнца, куда-то на юг, размышляла я, пока мне не стало совсем плохо. Иногда меня начинает укачивать в машине, например, когда после недолгого сна меня вытаскивает из постели вооруженная оперативная группа, когда седые агенты спецслужб обращаются со мной совершенно беспардонно и когда мне при всем при этом приходится пить кофе, по вкусу напоминающий яд. Ладно, может быть, причина была совсем в другом, но, как бы то ни было, это был как раз такой случай. Я как можно дальше откинулась назад, иначе, без сомнения, все, что я только что в себя запихнула, полезло бы обратно.

— Что с тобой? — спросил Арманд.

— Меня укачивает, — ответила я устало.

— Gardez le silencer[24] — тут же последовал грубый окрик с переднего сиденья.

Сидеть тихо. И мы сидели тихо. Хорошо хоть мой охранник подвинулся чуть в сторону, правда, все равно воняло от него так же, как из непроветриваемого кабака.

Дальше я не особенно следила за дорогой, по которой мы ехали. Через некоторое время, которое показалось мне бесконечностью, мы свернули с проселочных дорог на нормальные улицы, что было уже достижением. За окнами показались деревья, то там, то тут мелькали дома, мимо мчались машины. Я почти полулежала, сжавшись в комок и наполовину съехав с сиденья, и прислушивалась к урчанию в моем желудке.

— Мари, — заговорил со мной в какой-то момент худощавый. Казалось, он забыл про свое плохое настроение. — Это ведь ваша сумка, не правда ли? — Он приподнял мою коричневую дорожную сумку. Другая осталась лежать у его ног.

Я вяло подтвердила это — почему бы нет? — и добавила:

— Вообще-то обе сумки мои. Точнее, моих родителей.

— Да, но вот эту вы сами несли, не так ли?

Он положил ее на колени и расстегнул молнию, чтобы заглянуть внутрь!

— Эй! — возмутилась я. — Перестаньте копаться в моей сумке!

Он тут же прекратил свой досмотр, обернулся и посмотрел на нас хитрыми черными металлическими глазами.

— Могу поспорить, вы все это время спрашиваете себя, как мы вас нашли. N'est-ce pas, Monsieur Armand?[25] Жульен имел несчастье заблокировать ваш мозг, да к тому же еще и вас упустить. Вы были в безопасности, но, несмотря на это, мы вас нащупали. Знаете как?

Арманд недовольно фыркнул.

— Вероятно, через Мари.

Худощавого, казалось, все это очень забавляло.

— Exactemant. Два человека в совершеннейшей глуши, из которых один неуловим для Пьера, c'est vrai[26] — но другой… вы, Мари. Вы думали об Арманде. Вы очень настойчиво о нем думали.

Он почти замурлыкал, когда продолжил:

— И этим вы его выдали.

Я смотрела на него, стараясь выдержать его взгляд, но глаза у меня как будто горели. Вот сволочь! А мы-то об этом даже не подумали.

— Арманд, Арманд, — сказал худощавый и печально покачал головой, как многострадальный отец нерадивого сына. — Вы доставили нам очень много хлопот своим безрассудным поведением. Вы всерьез полагали, что сможете от нас навсегда скрыться? Я вас умоляю, Арманд. Это же почти оскорбление. Вы ведь знаете наши возможности.

Я услышала, как Арманд шумно вздохнул рядом со мной. Я посмотрела на него, хотела поймать его взгляд, но он только мрачно глядел перед собой, в пустоту.

— Четырнадцать запоров пришли в негодность, — продолжал худощавый. — Вы сломали пятьдесят семь видеокамер. Задние ворота института сломаны. Признаю, что вам был известен подземный служебный ход — это нам следовало бы учесть, но Арманд, бедная Фелиция! Она все еще не оправилась после шока от тех ужасных слов, которые вы ей сказали, чтобы заставить молчать. Подумайте, ведь девочке всего только семь лет!

Мне показалось, глаза Арманда влажно заблестели. Я украдкой взяла его за руку, пожала ее и вдруг, когда он в ответ пожал мою, почувствовала ничем не обоснованную, глубокую уверенность в том, что все кончится хорошо. Как-нибудь.

— Et en plus, Armand,[27] вы так обидели нас своим поведением, — продолжал худощавый. — Вы выразили тем самым свое недоверие нам. Многие, кто для вас работал, чувствуют себя оскорбленными, вы можете себе это представить.

Он взглянул на Арманда и повторил:

— Ведь вы можете себе это представить, не правда ли?

— Oui, — неохотно кивнул Арманд.

Навязчивые рассуждения мужчины на переднем сиденье показались мне, мягко говоря, странными. Создавалось такое впечатление, что долгая поездка ему наскучила и он решил показать нам, какой он классный парень. То, что мне при этом было страшно плохо, он не замечал, а если и видел, то это его нисколько не волновало.

— Я должен вам еще кое-что рассказать, — продолжил худощавый как ни в чем не бывало. — Что-то, что имеет отношение к вам, Арманд, и к вашей маленькой подружке. Вам это покажется интересным, я вас уверяю.

Я почти забыла, что меня тошнит. Боже мой, что это еще значило?