Особые приметы

…Дни, недели, месяцы, годы уходили на воспоминания, споры, разглагольствования, брань по адресу французов, на перетряхивание изрядно запылившегося прошлого, на пророчества о неминуемом, близком крушении режима; все говорили, никто никого не слушал. И теперь, когда Альваро вернулся на родину, все слышанное в кафе мадам Берже вновь проходило перед ним так же отчетливо и живо, как в далекие вечера, когда он лежал на диване у окна мансарды и смотрел на тихо уходящую в сумерки перспективу серых крыш и труб, совершенно такую же, как у Карпаччо. И вновь он с горечью говорил себе: эгоцентризм, зависть, злая взбалмошность у нас, испанцев, в крови, мы впитываем это с молоком матери; и если в Испании царит нетерпимость, причиной тому прежде всего то, что в глубине души каждый испанец предан манихейской ереси. И, отрезанный от мира океаном ночи, лишний и ненужный, неизвестно зачем живущий на свете, растение без корней, Альваро со смешанным чувством горестного изумления и злорадного отвращения приходил к выводу, что в Испании нечем дышать оттого, что испанцы сами отравили ее своим дыханием.