Основной инстинкт (СИ)

— Ваша машина подана, госпожа! — она вздрогнула всем телом, и я уловил как её ноги подкосились.

Ровные линии, и округлыми формами, и острыми коленками. Это платье совершенно не подходило к её чёрному кардигану, который был больше похож на армейский китель по своему крою.

— У тебя хотя бы права есть? Сколько тебе?

Я хохотнул. Мне всегда говорили, что я выгляжу старше своих лет, но эта дамочка видимо узрев мой наряд, решила, что подросток.

— Удостоверение показать?

— Дда… — выдохнула она, и сквозь её приоткрытые губы вырвался пар, а сама она плотнее укуталась в этот китель.

— Может в машине? Вы замерзли, госпожа!

Она нерешительно подошла, и медленно села на заднее сидение, пока я занял место водителя и включил печку на полную мощность.

— Вот! — я достал из кармана пластиковую карточку, что подтверждала мою личность и передал ей.

Ханна всмотрелась в текст, и по ее лицу прошла тень облегчения.

— Даниэль Ли, значит! Иностранец?

— Метис, госпожа. Отец кореец, а мать… — я сжал руль, но ответил, — Мать бельгийка.

— Значит, водить можешь? — она шмыгнула носом и открыла окно, наконец, подкурив свою сигарету.

— И не только…

Наши взгляды встретились в зеркале и она снова вздрогнула.

— Куда изволите, госпожа?

— Колумбарий в районе Итэвон, у парка…

— Я знаю, где он! — я завел мотор, и переключив передачу сорвался с места.

Глава 2

ДАН

Время проведённое с этой особой в узком пространстве салона автомобиля дало мне не мало пищи для размышлений. Зачем молодой госпоже бежать из собственного поместья так, словно она только что кого-то убила? Без денег, лишь с телефоном и перепуганным выражением лица. Первый вердикт о Ким Ханне, был неоднозначен.

Перед собой я видел не счастливую жену одного из успешных бизнесменов, а затравленную мышь, которая пыталась сбежать из дому, подобно подростку в пубертатном периоде.

Второе заключение выплывало из первого. Женщина в подобном состоянии, на пороге ночного времени, когда нужно с улыбкой ложиться в койку к любимому мужу, каким его и описывало окружение, едет в колумбарий! На кладбище, проще говоря.

Всё это заставило улыбнуться собственным мыслям о том, что мое убеждение о личной жизни дядюшки Чон Сока весьма правильно! Это лишь ширма… Её жизнь спектакль, и по тому, что происходило сейчас я смог насладиться им настолько, что мне стало противно.

— Откуда ты знаешь У До Хвана? — она подкурила третью по счёту сигарету, и меня перекривило.

— Он мой давний знакомый сокурсник. — без тени смешения на лице, соврал я.

— Насколько давний?

Я хохотнул, и удивился недалёкости этой дамы.

— Вы же видели мои документы, и вполне в состоянии, чтобы подсчитать насколько давним может быть наше знакомство.

Она затянулась, и я невольно обратил внимание на то, как дрожат её тонкие пальцы, а губы пересохли.

— Вы замерзли, — я нажал на кнопку блокировки, и все окна закрылись, а она нахмурилась. — Отдайте окурок!

Я посмотрел на неё через зеркало и уловил удивление на её лице. Медленно, Ханна протянула окурок, и я выхватил его, закинув в пепельницу у прикуривателя.

— А ты наглый!

— Я всего лишь грубый, госпожа! Был бы наглым, сделал бы вам замечание, что вы женщина, а курите словно цыганский барон на бельгийском рынке! Только трубки не хватает, и усов.

— Детский сад! — она запахнула полы своего кителя и опять скривилась. — Нужно будет этому болвану безголовому оторвать то что по ниже пояса. Взять машину и нажраться. А мне теперь хамство терпеть!

— Вы можете его не терпеть, и оторвать что-то мне, госпожа! — я завернул на шоссе и встал на светофоре, когда услышал этот смех.

Звук такой словно слышишь вибрации от динамиков колонок, и по твоей коже гуляет приятный озноб.

— Вижу вам пришлось по душе мое предложение…

— Следи за дорогой, школьник!

Я нахмурился и затормозил у подъездной дорожки колумбария. В мои двадцать пять, меня уже давно так никто не называл. Поэтому я решил, что если вести такую линию беседы, то уже до конца.

— Приехали, аджуммма! — я пропел последнее слово, совершенно точно зная, как оно действует на женщин в её возрасте.

И был доволен результатом, ведь Ханна сцепила губы в тонкую линию, и холодно отчеканила:

— Оставайся в машине пока я не вернусь!

— Слушаюсь, госпожа!

— И дверь мне открой, водитель на час! — она сложила руки на груди и ехидно ухмыльнулась.

Я покорно кивнул. Вышел из машины, открыл дверцы и низко поклонился. Да так, что прямо у моего носа помаячили голые коленки этой аджумы.

— Так то лучше…

— Не уверен, — прохрипел я, и выпрямился.

Должен признать, эта женщина была столь же красива, сколь и остра на язык.

— Что?

Ханна остановилась, а я выпрямился.

— Не уверен, что смогу сидеть просто в машине. Я должен тоже кое с кем встретиться. Раз уж мы здесь…

— Ты… — она обернулась, но потом видимо поняв о чём речь просто кивнула и пошла первой.

В этом колумбарии я был всего один раз. И возвращаться сюда не собирался, но если я тут, то не прийти к матери это верх цинизма.

В холле мы пошли в разные стороны. Пока шел, слышал лишь звук стука её каблуков о мраморный пол, который с каждым шагом становился всё тише.