Основной инстинкт (СИ)

— Ты решила вернуться к тому, что когда-то начала, но так и не закончила?

Машина стояла на подземной парковке здания, в котором находилась контора, в веренице других не менее дорогих автомобилей. Я смотрела прямо перед собой и думала насколько глупо себя веду? Ведь я сама лишила себя опоры? Сама отказалась от того, что было единственным воздухом для меня.

— Я недалекая, глупая дура… — вдруг произнесла собственные мысли вслух.

— Скажи уже чего ты хочешь, и я тебе это дам! Помнишь, я уже говорил тебе, что нужно лишь сказать… — он потянулся к ремню безопасности, и хотел уже заводить машину, когда я наконец выдохнула:

— Я хочу тебя!

Дан застыл с оттянутым в бок ремнём, который так и не застегнул, и посмотрел в мои глаза. В этот момент дрожь переросла в жар, мне казалось что у меня горячка. Тело зудело, а ноги заныли и начали неметь…

— Мы на стоянке, Ханна! — прошептал он, и сглотнул опустив взгляд на мои губы.

Он тоже соскучился, я видела это в его глазах.

— Плевать… — отрезала я, а его рука, нашла мою, но он продолжал взывать к моему здравому рассудку.

— У тебя через час встреча в ресторане с акционерами фонда…

Его ладонь сжимала мою с такой силой, верно соизмеримой с той, что он прикладывал, чтобы сдерживаться. Его взгляд блуждал по моему лицу, ласкал шею, грудь и тело… Он физически ощущался так, словно это его руки.

— Успею…

— Ханна, остановись, иначе я не выдержу…

— Верни мне это… Вернись ко мне, иначе я снова упаду…

Это послужило последним доводом, прежде чем я оказалась верхом на нём, а его губы остановились в сантиметре от моих.

— Не двигайся… — выдохнул он, и начал медленно поднимать ткань приталенной юбки вверх, обжигая кожу, вынуждая вспомнить, как он умеет любить. — Нельзя испортить этот оттенок на губах… — он невесомо поцеловал уголок моего рта, и начал вести губами вниз, еле задевая ими кожу.

Это было настолько волнительно, и в тоже время как то необычно и странно… Я буквально на уровне смешанных дыханий, лишённых поцелуев чувствовала себя так, словно сейчас взорвусь. И то, что он не целовал меня в губы, только сильнее заводило меня. Это было сродни тому, словно мы совершали преступление и могли в любой момент быть схваченными. Поэтому, чтобы не оставлять улик, Даниэль намеренно почти не касался меня, но всё что мне было нужно, было в его глазах.

Он приподнял меня, и я на выдохе прислонилась к нему лбом, схватилась за крепкие плечи руками, почувствовав как тугой узел внизу раскручивается, под резким натиском его плоти. Его правая рука крепко удерживала мою талию, пока другая сжимала кожу на пояснице, направляла и рождала ещё большее возбуждение от того с какой силой его пальцы впивались в неё.

Дыхание стало рваным и тяжелым, движения более резкими, а удовольствие более острым, потому что мы не разрывали зрительный контакт ни на секунду, смешивая взгляды… Смешивая движения… Смешивая лишь дыхания, лишенные прикосновений и поцелуев. Это было чистое желание, которое давало мне возможность насладиться этим мужчиной в полной мере, смотреть на то как на дне его глаз отражаются мои, как темнеет и расширяется зрачок, и как с каждым толчком, он всё сильнее вторгается в меня, в попытке показать чего я себя лишила… Кровь била в виски, а удовольствие начало накатывать резкими волнами и наконец унесло нас за собой…

— Ты… — он глубоко и отрывисто дышал, пока силился не поцеловать меня, и плюнуть на все эти встречи. — Когда то ты действительно лишишь меня рассудка…

Его губы дразнили мои, еле к ним прикасаясь, пока мы медленно приходили в себя.

— Может плюнешь на эту помаду? — расплылась в счастливой улыбке я, но он лишь покачал головой.

— Моя госпожа, должна быть безупречна!

— Потому что она твоя? — хохотнула я.

— Да, потому что она моя!

Встреча проходила в неформальной обстановке, куда я пригласила половину акционеров, что были на моей стороне, и хорошо помнили моего отца. Поэтому из уважения к нему, они решили встретиться со мной.

Это был японский ресторан, выдержанный в восточном стиле, с низким широким столом посредине, что ломился от закусок. Естественно моё появление было весьма эффектным, а всё потому что Даниэль напрочь отказывался остаться снаружи. Я же боялась опять в любой момент наброситься на него, ведь пока мы ехали всё о чем я могла думать, это о моей руке на коробке передач, накрытой его ладонью.

— Госпожа О Ханна!

Как только я вошла в закрытый зал, отделённый от остальной части ресторана традиционными японскими ширмами, мужчины повскакивали как ошпаренные.

— Вечер добрый, господа! — я поклонилась и увидела одобрительные кивки, и улыбки напротив себя.

Это воодушевляло, как и то, что у входа стоял Даниэль со сложенными за спиной руками, и неотрывно смотрел на меня. Его поза была безупречной, в ней всё говорило, что он мой телохранитель. Поэтому его появление подозрений у господ акционеров не вызвало совсем. Мне же всё труднее становилось даже дышать, ловля его взгляд на себе. Видимо идея не прикасаться ко мне губами, уже самому Даниэлю не нравилась, потому что распалила нас ещё хуже.

— Зачем вы нас собрали, госпожа Ханна?