Осман. Хей, Осман!

Осман при всех отвечал так:

— Они против меня не пошли, я ничего не отниму у них из их имущества. А тебе даю я село Кивва на реке Гёксу…

И долго ещё называли это село — «село Чавуша»…

Сдался без боя и владетель Мекедже. Но крепость Ак Хисар сдалась только после того, как владетель её бежал. Он укрылся в укреплении Кара Чепиш на берегу Сакарьи. Берег был крутым и скользким после дождей.

— Эту крепость брать не будем покамест, — сказал Осман.

Повернули на Гейве. А там, в проходе Карасу, устроена была на Османа засада. Но кто-то из местных дал ему знать, и были разгромлены все, умышлявшие на Османа… Вскоре после того Осман решил наново подковать коня и отправился к хорошему кузнецу в Эски Хисар. Покамест находился Осман в Эски Хисаре, пришла из Караджа Хисара плохая весть: гермиянец Чавдар напал на рынок в Караджа Хисаре. Осман со своей ближней дружиной поскакал туда. Увидели ограбленных торговцев и кинулись в погоню за Чавдаром. В горах настигли его, укрывался он в запустелой крепостце Ойнаш Хисар. Люди Османа налетели и быстро, во мгновение ока, расправились с Чавдаром. Многие из его сподвижников были посечены, других пленили. Награбленное всё отняли. Чавдара и его сына отвезли в Эски Хисар и там заперли в темнице. А в Караджа Хисаре возвратили ограбленным торговцам имущество их. Затем Осман приказал, чтобы поставили перед ним Чавдара и сына Чавдара:

— Вы, — обратился к ним Осман, — такие же правоверные, как и мы! Дайте слово, что не будете больше разбойничать. Мы тогда и отпустим вас!

Чавдар и его сын торжественно поклялись и были отпущены. И более никогда не нападали на людей Османа.

Вскоре после того постигла Османа в первый раз в его жизни сильная болезнь. Долго мучил его жар, головная боль терзала его. Лечился он кумысом. Наконец ему полегчало, но чувствуя себя ещё слабым, он отправил в поход на Кара Чепиш и Кара Тикин своего первенца Орхана. С ним послал Осман Михала Гази, Абдуррахмана Гази, а также — Конура Алпа и другого славного полководца, которого звали Акча Коджа…

Этот Акча Коджа много сделал для побед Османа в местностях между Измитом и Юскюдаром. Акча Коджа умер своей смертью вскоре после 1326 года, могила его находится в Кандыра. Один из вилайетов неподалёку от Измита назван в память этого Османова полководца — Коджаэли…

Также и Конур Алп не позабыт; местность, где он погребён, называется Конурпа; могила его — место поклонения правоверных…

А что такое Изник? Это ведь та самая Никея — крепость, город и озеро на северо-западе Анадола…

Осман томился вынужденным бездельем. Он хотел было приказать Орхану посылать гонцов всякую седмицу, чтобы знать, как проходит поход; хотел было приказать, но раздумал. Незачем воинов зря гонять!.. Ждал. Осман призвал к себе особливых «чтецов рассказов» — «касса-хан». Он призывал их частенько в часы своего досуга. Более всего любил он слушать сочинения, в которых описывалась история тюрков, арабов и персов. Но теперь ему хотелось услышать что-нибудь забавное. И ему такое и читали:

«Девица — жемчужина несверлёная и яйцо, заботливо бережёное; это первый, ещё не увядший плод; вино из сока невыжатого, который сам из ягод течёт; свежий луг, в нетронутости хранимый, самоцвет, высоко ценимый. Никто её не касался, ни один мужчина с ней не общался, шутник с нею шуток не шутил, развратник её не развратил. Вид у неё стыдливый, взгляд боязливый; тихая, не речистая, душою и сердцем чистая. Для мужа она — словно кукла забавная, развлечение славное, газелёнок, нежно ласкаемый, шербет, с наслажденьем вкушаемый. Ложе её в зимний холод согреет — на нём и старик помолодеет!

А зрелая женщина — что объезженная верблюдица, и днём и ночью для мужа трудится; это блюдо, без промедления подаваемое, и цель, легко достигаемая, искуснейшая кухарка, опытная лекарка, любящая подруга, спасающая от любого недуга; узел, который жениху легко развязать; дичь, которую нетрудно поймать; добыча лёгкая для того, кто спешит в поход, кобылица наездника, которому силы недостаёт; ласки её милы, узы не тяжелы, тайна её от мужа не скрыта, венцом покорности её голова увита…»[299]

Осман улыбался. В улыбке его виделась странная задумчивость, как будто он слушал нечто, достойное задумчивости подобной, а не просто-напросто весёлые побасёнки… Затем прерывал он нетерпеливым жестом весёлый рассказ и приказывал читать из «Гарип-наме» — «Книги скитальца» Ашыка-паши…[300]

Вспоминал молодость и приказывал читать стихи Султана Веледа:

Стою и рыдаю, сижу и стенаю,
Но так меня не оставит Господь, и я рассмеюсь однажды.

Если глаза тебя видят, если мир тебя знает,
Буду ждать я, рука моя коснётся тебя однажды…[301]

Стихи Осман мог слушать подолгу. Уходил душою в строки ритмические, поводил рукою мерно — взад и вперёд, взад и вперёд… Как-то раз он слушал стихи Султана Веледа целый день напролёт… Чтецы сменяли друг друга, уставали; но Осман слушал без устали…