Ослы

В стадах диких ослов обычно вожак, если сможет, изгоняет из стада всех самцов, достигших двухлетнего возраста. Изгнанные образуют отдельное стадо, они пасутся вместе, пьют из одних и тех же водяных ям и бродят по холмам и равнинам в полном мире и согласии. Затем через некоторое время они расходятся. Каждый пытается отыскать стадо ослов с таким вожаком, которого он мог бы убить или прогнать.

Так продолжается из года в год; новые вожаки побеждают или терпят поражения. Но стада ослиц Блю Боя никто не осмеливался трогать. Он не только изгонял всех ослов, ставших взрослыми, но часто мерялся силами с вожаками других стад. Он всегда побивал своих противников и их стада присоединял к своему, ставшему теперь огромным стадом.

Он стремился непременно увеличить стадо и дальше. Это одновременно и возвеличило и сгубило его. Если бы он довольствовался владычеством над теми ослами, которые были дикими от рождения и никогда не принадлежали человеку, то долго продолжал бы благоденствовать и прославился бы среди ковбоев, которые почти все помнили маленького голубого осленка, любимца Супан Джима.

Первым, привезшим недобрую весть о Блю Бое, был один золотоискатель, который отправился в горы с тремя ослами, нагруженными провизией и рудокопными принадлежностями. Он вернулся на следующий день без ослов, и его рассказ о всем, происшедшем с ним, дышал яростью и злобой по отношению к Блю Бою.

Золотоискатель разбил на ночь лагерь у реки Колорадо и выпустил своих ослиц пастись. Ночью его разбудил топот копыт и тихий храп. Он осторожно встал и увидел при слабом свете заходящего месяца большого осла голубовато-серого цвета, который тихо, но настойчиво заманивал ослиц вверх по гористому склону.

Золотоискатель принялся кричать на ослов, но совершенно безрезультатно. Голубой осел пустился рысью, а ослицы последовали за ним по пятам. Тогда золотоискатель схватил свою винтовку и выстрелил. Резкий звук выстрела прогремел в угрюмых скалах. Но над всеми раскатами эхо господствовал дикий победный крик вора и разбойника Блю Боя. Пуля задела только одно из его длинных ушей, и оно упало на-бок, точно оно было на шарнире.

Таким образом Блю Бой обратился из Блю Боя в Вислоухого; из любимца людей — в их врага. Теперь всякий, кто знал его, был озлоблен против него, и все, бывшие раньше его друзьями, стали теперь врагами. Все, конечно, кроме Супан Джима; он не мог стать врагом осла, которого выходил и охранял еще маленьким осленком.

Супан Джим объяснил мне, почему не может чувствовать вражды к Вислоухому.

Однажды он шел вниз, в деревню индейцев племени Супан, и его ослица несла на спине мешок с почтой. Вскоре после полудня ковмэн увидел стадо диких ослов у подножья горы Бэттль Смен. Подъехав ближе, он разглядел Вислоухого и его мохнатых подданных. Ослицы пили воду из ямы, а ослята со своими несоразмерно длинными ушами и заплетающимися ногами неуклюже скакали за матерями или таращили глаза, сами не зная на что, с глуповатым, рассеянным видом.

Сам Вислоухий, как бдительный полководец, охранял их, высоко подняв голову. Каждый сантиметр его тела, казалось, был проникнут гордостью вождя. Одно его ухо гордо торчало, другое повисло.

Супан Джим подошел так близко, что все стадо хорошо видело его. Ослы захрапели и насторожились, ожидая сигнала к бегству. Но Вислоухий не двинулся с места, и только его здоровое ухо шевелилось, прислушиваясь к тихому зову ковмэна: «Блю Бой, Блю Бой!» Он смотрел на Супан Джима необычайно пристально и внимательно, слегка подняв голову, точно желая уловить какой-то некогда знакомый, но давно забытый запах. Быть может, как утверждал Супан Джим, Вислоухий узнал своего друга, вспомнил, как тот его баловал и колебался, не бросить ли ему свою дикую жизнь и не уйти ли опять к человеку. Супам Джим уверял, что весь вид Вислоухого как бы спрашивал: «Ты хочешь, чтобы я вернулся назад к тебе, Супан Джим?».

Но это продолжалось всего несколько моментов. С легким храпом Вислоухий вдруг двинулся в гору. Все ослиное племя последовало за ним — самки и ослята и еще не изгнанные из стада молодые самцы.

Вислоухий не двинулся с места, и только его здоровое ухо шевелилось, прислушиваясь к тихому зову ковмэна…

Супан Джим продолжал путь вниз по медленному течению Колорадо, а на ночь стреножил свою ослицу, пустил ее пастись у края воды и разбил себе лагерь.

Он подозревал, что с наступлением мрака Вислоухий придет и попытается увлечь за собою маленькую ослицу, несущую на спине мешок с почтой. У него явилось желание подстеречь и перехитрить ловкого вора, накинув на него петлю и снова вернуть его себе. Супан Джим спрятался возле стреноженной ослицы; колокольчик ее тихо позванивал, когда она наклоняла голову, чтобы пощипать травку. Хотя Супан Джим собрался добросовестно наблюдать, но постепенно он начал клевать носом и задремал. Проснулся он внезапно и стал прислушиваться, так как до него донесся легкий шелест шалфея, а затем тихий храп осла.