Оскверненный трон

Однако последний этап их путешествия занял немного больше времени, чем рассчитывал Хуррам. Вскоре после переправы через Чамбал небо затянули черно-фиолетовые муссонные облака, набежавшие с запада, которые пролились таким дождем, что земля превратилась в вязкую топь, в которой уставшие лошади и вьючные животные скользили и падали. Но как раз перед заходом солнца Хуррам смог разглядеть фонари, мигающие сквозь пелену дождя, которые были установлены по обеим сторонам широко открытых ворот, готовых принять их. Неделю назад шахзаде послал вперед гонцов, чтобы те приготовили дворец к их прибытию.

После длительных раздумий он послал отцу короткую записку – для того чтобы продемонстрировать тому свою оскорбленную невинность.

Я не могу находиться в Декане, не зная, чем я так оскорбил тебя. Я только старался выполнять свои обязанности, но ты ведешь себя так, будто я бросил тебе открытый вызов. Прибыв в Агру, я буду готов ответить на любой вопрос и на любое обвинение.

Хуррам рысью въехал на двор дома и, спешившись, бросил вожжи горчи. Большая, закрытая повозка, которую тянули быки и в которой путешествовали Арджуманд и дети, еще только въезжала в ворота. Когда она остановилась, сын падишаха приподнял промокший насквозь полог и заглянул внутрь. Лицо его жены, хотя она и пыталась улыбнуться, выглядело усталым и измученным, а руками она прикрывала свой живот. Эта ее последняя беременность протекала тяжело. Четырехлетняя Джаханара, так же как и ее сестра Рошанара, которую Арджуманд держала на руках, обе не спали, так же как их мать; а вот два их брата, Дара Шукох и Шах Шуджа, спали без задних ног, прижавшись друг к другу, как маленькие щенки. Глядя на свое семейство, Хуррам почувствовал, как внутри у него поднимается волна гнева из-за того, что его близким пришлось перенести все опасности и тяготы этого поспешного путешествия. Как же все это отличается от его предыдущего возвращения в Агру, когда отец осыпал его золотом и драгоценностями и пожаловал ему титул «Шах Джахан»!

– Светлейший, к тебе посетитель, – послышался голос слуги.

Хуррам встал. Взглянув на мраморный циферблат солнечных часов во дворе, он понял, что уже почти полдень. Все утро он ждет ответ на свое письмо, которое с первыми лучами солнца отправил во дворец и в котором просил о встрече с отцом. То, что его заставили ждать так долго, было еще одним щелчком по носу, хотя теперь он, должно быть, уже совсем скоро увидит Джахангира. Однако при виде посетителя лицо Хуррама вытянулось. Вместо визиря своего отца Маджид-хана или какого-то другого высокопоставленного придворного он увидел высокую, веретенообразную фигуру английского посла. Даже несмотря на свое смятение, шахзаде заметил, насколько изменился сэр Томас Ро. Он был тоньше, чем обычно, его бедра, торчавшие из коротких полосатых бриджей, были не толще предплечья Хуррама, а его некогда красное лицо – бледным. Белки глаз англичанина были почти желтыми и Хуррам заметил, что длинная эбеновая палка с пестрой лентой на рукоятке, которую он сжимал в слегка дрожащей руке, являлась для Ро не символом его достоинства или украшением, а способом поддерживать себя в вертикальном положении. Посол тяжело опирался на нее.

– Благодарю за то, что согласились принять меня, светлейший, – сказал он.

Хуррам жестом пригласил Томаса сесть на низкую скамью, которая стояла под шелковым тентом, и велел слугам принести еще подушек. Он никогда не любил посла – шахзаде не доверял всем иностранцам, которые терлись вокруг двора, и никак не мог понять, чем заинтересовал отца именно этот, – но физическое состояние англичанина требовало учтивого с ним обхождения. Ро осторожно опустился на сиденье. При этом по его лицу пробежала гримаса, и он не смог сдержать негромкий стон.

– Прошу прощения, светлейший. Мой желудок сильно мучает меня.

И не только желудок, подумал посол, криво усмехнувшись. Все его внутренности доставляли ему страшные мучения. Не проходило и недели, чтобы у него не начинался жестокий понос, а теперь к этому добавились еще и воспаленные геморроидальные узлы – его «изумруды», как называл он их в своих письмах к жене в Англию, которые становились все более и более раздражительными. Но этому надменному шахзаде он ни о чем подобном не расскажет. У них найдутся гораздо более важные темы для обсуждения. С того момента, как Томас узнал, что Хуррам направляется в Агру, он задавал себе вопрос – не стоит ли встретиться с ним? Беседа будет тяжелой, но его долг перед собственным королем, перед своей страной, заставлял его начать ее.

– Светлейший, то, что я собираюсь вам рассказать, предназначено лишь для вас.

– Оставьте нас, – велел Хуррам своим слугам и придвинулся поближе. – В чем дело?

Ро подождал, пока все посторонние не покинули помещение.