Осколки времени

– Сколько часов прошло с тех пор, как ты спала? – спрашивает Кэтрин с понимающим взглядом.

– Это было в Лондоне, значит, вчера вечером, – я пожимаю плечами. – Я в порядке. Ничего такого, с чем бы не справилась чашка кофе от Коннора.

Кэтрин протягивает руку и забирает сумочку обратно.

– Нет. Тебе нужно больше спать, а не меньше, когда ты совершаешь перемещения на длинные дистанции. Меня не волнует, насколько хорошо ты владеешь этим ключом, перемещение вымотает тебя. И я могу только представить себе влияние нескольких путешествий в разные места и за один день. Мы никогда этого не делали, даже во время тренировок между путешествиями у нас был выходной день или два, – она качает головой. – Тебе нужно собраться с мыслями, а это трудно сделать, когда ты так измотана.

– Но Трей только что приехал. Я все равно не думаю, что смогу заснуть. И нам нужна еда.

– Мы возьмем еду, – говорит Кэтрин. – И Трей может остаться, пока ты не успокоишься и не уснешь. Но платье я пока оставлю у себя.

* * *

Западная 113-я улица, дом 278, Нью-Йорк

9 ноября, 1926 года, 15:12

Идет сильный дождь. Гораздо сильнее, чем я могла бы предположить, глядя через ключ. Я сделала уже пять перемещений и очень надеюсь, что Бесс дома и в настроении поговорить, потому что я устала ее преследовать.

Во время первого перемещения этим утром я установила наблюдательные точки для слежки за домом Гудини. 4 апреля 1965 года – ясным весенним утром, выбранным совершенно случайно, – я отправилась в стабильную точку за Блок-хаусом в Центральном парке и прошла несколько кварталов до 113-й улицы, где установила четыре местных пункта наблюдения за входами и выходами из дома номер 278. Затем я поймала такси и сделала несколько остановок возле клуба Элкс, где проходила поминальная служба, и еще несколько возле кладбища Махпела.

По большей части это была пустая трата времени. Первоначально планировалось поймать Бесс на службе или на похоронах. По данным газеты «Нью-Йорк таймс», 4 ноября на службе Гудини присутствовало более двух тысяч человек, но, побывав там, я бы сказала, что это было преуменьшением. Я не смогла даже близко подойти к Бесс.

Поэтому я провела следующий час в ХРОНОС-версии слежки, наблюдая за стабильными точками вокруг дома Гудини с дивана в своей комнате. Друзья провожали Бесс домой, и за ней тянулся нескончаемый поток посетителей до самого раннего вечера, когда она отправилась на вторую панихиду в ближайший театр.

Вот тогда-то все и стало интересно. Машина с Бесс едва успела завернуть за угол, как на крыльце в ярком голубом свете появились двое мужчин. Хотя я не видела их лиц, я почти уверена, что одним из них был Саймон. Второй парень был выше и тоньше, но это все, что я могла сказать по его силуэту.

Как только они оказались внутри, на всех четырех этажах в течение почти двух часов наблюдалась прерывистая активность. Свет медальонов потух примерно за минуту до того, как Бесс вернулась домой, значит, они явно следили за ее передвижениями. И если только им не повезло в эту последнюю минуту, я не думаю, что они нашли то, что искали.

Значит… киристы знают, что у Гудини есть ключ. Но как давно они это знают? И кто им сказал? Я не знаю, но, учитывая, что они явно следили за домом, я рада, что послушала Трея, когда он предложил отправиться в случайную дату, чтобы установить эти точки наблюдения.

В тот вечер и на следующее утро в доме царила бурная полицейская активность. Я перескочила на несколько дней вперед, надеясь, что настанет время, когда все внимание утихнет и Бесс останется одна, но спустя около получаса я сдалась. К черту все это. Ожидание точного, совершенно правильного момента, чтобы представить себя, не самая лучшая идея сейчас, когда на носу конец света.

И вот я здесь, под дождем. Я ныряю под зонт, переходя улицу, чтобы защитить себя от дневного ливня, и от любого, кто может наблюдать за мной через ключ ХРОНОСа. На мой стук почти сразу же открывает женщина средних лет. Бросив быстрый взгляд на мое лицо, она говорит:

– Бесс уже давно ждет тебя.

И в фойе, и в гостиной поначалу темно. Мне не кажется, что это просто потому, что дом в трауре или даже из-за пасмурного неба. Это просто темный дом – панели темные, а окна узкие. Я сомневаюсь, что он будет светлым и воздушным даже в самый прекрасный весенний день.

Мы миновали три лестничных пролета и заходим в библиотеку, и когда женщина открывает дверь, я вижу Бесс, сидящую на ковре. Повсюду разбросаны бумаги, и она расставляет книги на полках. Теперь она постарела и почти совсем поседела, но черты лица у нее по-прежнему детские.

– Спасибо, Мэри, – говорит Бесс, не поднимая глаз.

Когда Мэри закрывает дверь, я слышу нечеловеческий визг, сопровождаемый высоким голосом, провозглашающим: «Я Великий Гудини».

Я подпрыгиваю, поворачиваясь на звук. Очертания клетки на фоне окна показывают, что это всего лишь глупый попугай. Я пытаюсь расслабиться, но прилив адреналина приводит мое тело в полную боевую готовность, и я снова подпрыгиваю, когда Бесс захлопывает очередную книгу.