Осколки недоброго века

«Кассаги», «Такасаго» паспортные двадцать два узла не набирали, зарываясь носами во встречную волну, но всё же обошли вражеский кильватер, начиная пристреливаться к головной «Палладе».

Русские, стараясь нивелировать острое курсовое схождение, весьма сомнительно отжимались к Цусиме… что начинало нравиться Камимуре всё больше и больше. Плотоядно облизнув пересохшие губы, он радостно ощерился:

– А мы вполне сможем прижать этих трусливых зайцев к суше!

На мостике снова послышался смех, потонувший в рёве ударившего в воду снаряда.

– Накрытие, – с деланым равнодушием констатировал вице-адмирал, стряхивая с мундира морские капли.

Лаконичное донесение, полученное беспроводным телеграфом от коменданта порта Такесики с Цусимы, прозвучало, как гром среди ясного неба: «Южный пост наблюдения заметил два корабля с зюйд-вест. По всем признакам военные! Камуфлированные!»

Камимура уже ненавидел это слово – «камуфлированные»… только прочитав. Потребовал срочный запрос уточнения, вдруг вспотев от напряжения, подумав о чём угодно, вплоть до «Суворова» в паре с любым броненосцем, включая заявленно ремонтирующийся «Александр»: «Неужели этот демон Рожественский снова нас переиграл, подстроив западню?!»

Два полновесных броненосца совершенно меняли расклад сил, внося в ход сражения неоправданные риски. И более того, результаты могли обернуться провалом, который постиг главнокомандующего.

Запрос-ответ прошёл быстро! Немногословный комендант, озабоченный собственными проблемами (очередной подрыв на мине уже на рейде Озаки), дал очевидные в его понятии детали.

Эта новая телеграмма только разозлила – злостью, клацая зубами, вице-адмирал пытался скрыть вдруг нахлынувшую тревогу:

– «Три-пять труб – уверенности нет»! Демоны им на макушки! Пересчёт труб в бинокль на пределе видимости не даёт полной убеждённости! Русские и до этого показали себя мастерами лепить фальшивые дымоходы! Быстро мне – карандаш и бумагу!

И подложив под руку поданную флаг-офицером планшетку, нетерпеливо нацарапал иероглифы срочного сообщения командующему – Камимура был готов пересмотреть планы… вплоть до того, чтобы вообще выйти из боя!

И здесь не было места позорной трусости. Как восточный человек, для которого обмануть врага не меньшая доблесть, Камимура законно считал, что избежать хитро подстроенной ловушки – такая же заслуга, как биться в равной или неравной схватке. Особенно и учитывая тот ореол непредсказуемости, что тянулся за «Адмиралом Арктики».

В этот момент Рожественский чуть не переиграл сам себя.

* * *

Мощная станция Сасебо исправно принимала телеграммы – и от коменданта Такесики, и от командующего эскадрой.

Того перечитал их не единожды. Он был абсолютно уверен в донесениях разведки – бесспорно, броненосцы Тихоокеанской эскадры находятся в «глубоком» ремонте!

И держал в подозрении только флагман «Адмирала Арктики» – «Суворов»…

Однако несбалансированное включение одиночки броненосца в крейсерский строй расценивалось Хэйхатиро точно так, как если бы в отряде Камимуры тяжёлой гирей висел «Фудзи».

Принявшись писать обстоятельную, с соблюдением всяческого такта распорядительную шифровку вице-адмиралу, Того вдруг вспылил, всё вымарал, коротким почти брезгливым росчерком начертав: «Разделаться с русскими!», обозвав всяческое подозрение на появление броненосцев Рожественского «выдумкой потерявшего лицо самурая»!

Конечно же не вслух – в дверях, ожидая ответа, вытянулся офицер связи.

* * *

Камимура и сам себя уже корил и ругал за поспешность. К сожалению, посланные в эфир «точки-тире» назад не вернёшь!

Зато высланные на разведку миноносцы примчались назад, усиленно моргая ратьерами, сообщая о двух вражеских крейсерах с юго-запада. Всего лишь крейсерах! Какой позор!

И всё же задача усложнялась. Ненамного, хотя и к общей досаде.

«Лёгкой победы не будет. Не будет!!! И тогда на земле предков…»

* * *

На мостике «Суворова» сохранялось выхолощенное рабочее напряжение.

Рожественскому подали очередную шифротелеграмму – лишь мельком пробежав короткий текст, он отдал помощнику, ссутулившись, чиркал спичкой, раскуривая, щуря глаз, косясь на выстеленную штурманом карту.

Очевидно, что Камимура втянулся в преследование – вектор движения боя окончательно утвердился в западном направлении.

Иессен не стал убегать, огибая Цусиму по северному траверзу, а ринулся в Восточный проход пролива. Это было понятно и логично, и оговорено, такова была его задача – выманивать противника на броненосцы. Но время!

Время было уже 12:50.

Прикрываясь с правого фланга от угрозы обнаружения скупой завесой миноносцев, броненосцы полным ходом двигались в Восточный проход Корейского пролива. Но не впрямую навстречу бою. Стрелка на компасе флагманского «Суворова» дрожала в направлении норд-оста – отряд продолжал склоняться к берегам Японии. И если Камимура хотел отрезать Иессена от западных румбов, прижав к Цусиме, то Рожественский намеревался сделать то же самое – отсечь японскую эскадру от метрополии! Как минимум!

Выйдет ли другой, наскоро свёрстанный замысел?! Бог его знает!