Осколки легенд. Том 2

— Скажи, тебе нравятся истории о любви? — осведомилась у нее Веретенникова, взмахнув мечом.

— Я о таких глупостях и раньше не особо думала, а сейчас вовсе не до них, — чуть насупилась девушка.

— Ну и дура, — констатировала Павла. — В твоем возрасте должно быть всегда до них, иначе к старости вспомнить будет нечего. А вот эта штука, которую я держу в руках, между прочим, свидетель одной из самых ярких историй о любви, какие только были на свете. Хотя и к истории самого великого злодейства она тоже отчасти причастна, если верить кое-каким данным. И еще — эксперт из Мурома почти наверняка ошибся, этот клинок куда старше, чем он думал. Веков на восемь или что-то около того. Само собой, истории, которые про него рассказывают, — это сказки, но что-то из них, возможно, и правда.

— Хватит говорить загадками, — сдвинул брови энкавэдэшник. — Давай уже факты!

— Это Агриков меч, — просто, как бы между прочим, сказала Веретенникова, после увидела, что ее слова не произвели на присутствующих никакого впечатления и возмутилась: — Вы вообще чего-то, кроме инструкций и положений, в этой жизни читали?

— Мне «Остров сокровищ» в детстве нравился, — признался Ликман. — Но речь ведь не о нем?

— Конечно не о нем. — Павла глянула на заведующую временным складом: — Ольга Петровна, но вы-то?

— Никогда о таком не слышала, — потупилась та.

— Ладно. — Веретенникова глубоко вздохнула. — Но хоть о таких исторических личностях, как Андрей Боголюбский, Петр и Феврония, Евпатий Коловрат, царь Ирод, наконец, кто-то знает?

— Разумеется, — в один голос сказали почти все, кроме разве что Зобнина и Швеца.

— Этот меч связан с ними напрямую. — Павла полюбовалась матово поблескивающим клинком. — По преданию, его сковал Агрик, сын царя Ирода. Он на папашу своего был совершенно непохож, немало подвигов совершил, к тому же прославился как знаменитый кузнец, и венцом его творений стало вот это самое оружие. Как и когда оно попало на Русь, я точно не знаю, но Барченко, который в таких вещах отлично разбирался, в свое время предположил, что Агриков меч являлся частью приданого, которое византийцы дали за Еленой Комнин, ставшей женой Юрия Долгорукого. Тогда же на Русь, кстати, прибыла икона работы Луки Евангелиста, которую сейчас называют Владимирской Божьей матерью.

— Лишние детали, — холодно заметил Зобнин, которому явно не понравилось упоминание об одном из близких друзей и сподвижников Бокия.

— Ну да, — осеклась Павла. — Так вот. С этим мечом в руках израненный Боголюбский смог прорубиться через толпу в полсотни противников, что в принципе сделать не просто трудно, а почти невозможно. Им Петр усек главу змею, который повадился летать к жене его брата Павла, которую звали Февронией. Причем змей сам этой гражданке выдал тайну, что только Агриковым мечом его можно убить, а буквально через пару дней Петр обнаружил данное оружие в алтаре муромского храма. Вроде как бог ему лично наводку на тайник дал. И именно этим мечом Евпатий Коловрат сначала располовинил багатура Хостоврула, который был на две головы выше него, а после посек весь его отряд чуть ли не в одиночку. А после его смерти меч пропал, как будто его и не было. Сколько батыевы воины на поляне, где Коловрат последний бой принял, снег не просеивали, так его и не нашли.

— Прямо меч-кладенец, — хмыкнул Ликман.

— И ты прав, Толя — совершенно серьезно ответила ему Павла. — Нет, никакого кладенца, конечно, в природе не существует, но именно Агриков меч стал его прототипом в народном творчестве.

— Да-да, что-то такое встречалось в былине о Святогоре, — потерла лоб заведующая. — Он хранил заветный меч, после отдал его Еруслану Лазаревичу…

— А потом эту былину, ставшую просто сказкой, Арина Родионовна рассказала маленькому Пушкину, который годы спустя положил чудо-меч под незадачливую голову великана-богатыря, — подхватила ее фразу Павла. — Вот так история и становится небывальщиной, в которую никто не верит. Никто, кроме нас и… Ольга Петровна, можно вас попросить оставить нас с коллегами одних?

— Разумеется, — подхватилась заведующая и мигом удалилась прочь.

— Умная женщина, — глянул ей вслед Зобнин. — Понимает, что лишние знания всегда вредны.

— Так вот, кроме нас и Аненербе, — продолжила Павла. — Они прибыли сюда именно за этим мечом, голову кладу на отсечение. А еще я была неправа, когда думала, что идея проведения этой операции пришла в голову Зиверсу или Гиммлеру. Я еще удивилась — странно, что они на такое задание послали Функа, одного из лучших своих специалистов. А теперь понимаю почему. Приказ шел с самого верха. Гитлер вообще на мистике здорово помешан, но особый интерес у него вызывают предметы, связанные с войной и легендарными воителями. «Копье Судьбы», венец Теуты, перстень Нибелунгов с двумя рубинами в навершии, который, если верить легенде, Зигфрид отобрал у карлика Альбериха, и так далее. Агриков меч — предмет из того же ряда, и фюрер желает видеть его в своей личной коллекции.

— А вот шиш ему! — Ликман скрутил из пальцев означенную фигуру и показал ее Зобнину, чем здорово последнего обескуражил.