Осколки

— Просто подумал, что у тебя есть хотя бы сообщения в телефоне и фотография. У Ника детские воспоминания. У Шона часы от отца («Надо же, а я до сих пор об этом не знаю»). У меня же вообще ничего, — устало вздыхает он, подкладывая под голову подушку. — Почему я не помню своих родителей, но точно знаю, в какой последовательности взламывать сейфовый замок и какие провода использовать, чтобы завести машину? Я не уверен, есть ли у меня братья или сестры, но зато с закрытыми глазами могу отличить Браунинг от Беретты. Что у меня была за жизнь такая, а, Ви?

— Может, у тебя есть семья и прямо сейчас родственники тебя ищут? — Я касаюсь рукой его плеча в попытке подбодрить.

— А может, и нет. Может, я им не был никогда нужен.

Я смотрю на его непривычно грустное лицо не в силах и слова проронить. Просто не зная, что сказать. Но от того, как щемит сердце, понимаю, за эти несколько дней он настолько естественно стал частью моей жизни, что сама могу с трудом в это поверить.

— Не вешай нос, Арти. Не все так плохо. — Хотя я сама в это не верю, но очень стараюсь. — Или ты что-то вспомнил?

— Нет, — качает он головой, — но я говорил с Ником. Он уверяет, что мы дружим уже давно. Помнит, как познакомились. Уже тогда я промышлял мелкими карманными кражами.  Звучит не сильно радужно, верно?

— Ох, — я прикусываю губу, — мне очень жаль. Но это лучше, чем полная пустота, правда? Как много он тебе рассказал?

— Только фрагменты. И в его воспоминаниях нет моих близких. Вообще никого.

— Но это не мешает тебе надеяться. Вдруг Ник просто их не запомнил или ошибся?

Повисает пауза, и я протягиваю ему руку.

— Давай-ка выбрось это пессимистичное дерьмо из своей светлой головы. Я приготовлю нам по кружке чая, и мы прикончим упаковку круассанов, которые Шон вчера притащил.

— Ни грамма не оставив тем двоим?

И я хитро прищуриваюсь.

Арт протягивает руку, чтобы скрепить наш уговор рукопожатием.

— Да с тобой опасно иметь дело, Кавано.

Он лукаво улыбается в ответ:

— Я знаю.

Так мы и стоим, лыбясь и глядя друг на друга, когда дверь открывается и на пороге появляется Ник. В его руках спортивная сумка, на лице как обычно пренебрежение, в глазах усмешка, и я с недовольством отвожу взгляд в сторону.

— Плохое настроение, Ви? Прямо с самого утра? — произносит он, не дожидаясь приглашения, и, бросая сумку в угол, переступает порог номера.

— Нет, что ты. Добро пожаловать в нашу милую домашнюю тюрьму.

— Как приятно, что ты ценишь усилия Рида по твоей защите. — На его лице появляется уже знакомая тень улыбки. Он сует руки в карманы, задирает подбородок и пренебрежительно рассматривает бардак, что мы с Артуром устроили. — Собирайтесь. Мы с Шоном решили, что пора сменить обстановку. По дороге заедем за продуктами. Мы подобрали неплохой дом.

***

— Толпа — лучшее место, чтобы остаться незамеченными, — что-то подобное произнёс Шон, тыкнув пальцем на карте в огромный магазин, состоящий минимум из пяти этажей, каждый размером с футбольное поле.

Убрав прилипшую прядь со лба, я встаю на носочки, выглядывая из-за плеч парней, чтобы осмотреть торговый зал целиком, и следом за ними прохожу сквозь стеклянные двери, оказываюсь в самой гуще людского муравейника. Магазин, щедро украшенный к приближающимся праздникам, шумит и кипит. Календарь скинул большую часть своих листов, неумолимо приближая Рождество, и горящие вывески, призванные напомнить горожанам о том, что подарки ещё не куплены, ярким месивом вспыхивают перед глазами.

Договорившись встретиться у выхода, Ник уходит в противоположную сторону, а мы с ребятами отправляемся в супермаркет, купить необходимые на первое время продукты. Теперь нам придется готовить самим. Хотя, предполагаю, мне придётся!

Изучая стеклянные витрины, я двигаюсь следом за Шоном, толкающим металлическую тележку вдоль прилавков. Арт на противоположной стороне зала выбирает… да кто его знает, что он там выбирает. Это же Арт.

— Боже, неужели мы, наконец, одни? — ляпаю я первое пришедшее в голову, и Шон поворачивается, вопросительно на меня глядя. За те два дня, что мы с Артом провели в отеле, я виделась со своим парнем буквально пару раз по полчаса. Дошло до того, что он даже переехал в номер к Нику, чтобы, как выразился сам, не будить нас поздним возвращением и ранним подъемом.

— Повтори, пожалуйста, я тебя не расслышал.

Я рассматриваю крошечную родинку возле его глаза, периодически залипая на длинные светлые ресницы. Невольно представляю, как мы ходили по магазинам раньше. Спорили, что приготовить на ужин, чтобы в итоге заказать китайскую еду и вместо кухни провести вечер у телевизора. Или совсем за иным занятием… Щеки моментально краснеют, но в голову вдруг приходит мысль.

— Шон, а ты любишь музыку? — Он пожимает плечами, принимая из моих рук банку с вялеными томатами.

— А петь? — Любопытство буквально сжирает меня изнутри. — Может, помнишь пару строк какой-нибудь песни…

Рид озадаченно поднимает брови.