Оскал Фортуны, или Урок выживания

— Что будет дальше, Алекс? — тихо спросила она.

— Все то же самое, — ответил тот. — Только теперь у нас есть повозка, десяток медяков и пара поношенных сапог.

— Две пары, — возразила Сайо. — Думаю, она на нас не обидится.

— У этой девушки была светлая и чистая душа, — помедлив, сказал молодой человек. — Если бы не я, она была бы жива.

— Не вини себя, Алекс, — попыталась утешить его Сайо. — Она сама выбрала свой путь.

— Какой? — усмехнулся молодой человек. — Родиться посудомойкой и не иметь никаких шансов стать чем-то большим? Быть живой игрушкой для любого, кто сильнее и богаче?

— Так уж устроен этот мир, Алекс, — пожала плечами девушка. — Кто-то родится в замках и дворцах, а кто-то на замковых кухнях. На все воля Вечного Неба.

Парень выругался и встал.

— Вот здесь.

Он заставил ослика сойти с дороги и завел повозку за кусты.

У них не было ни времени, ни инструментов копать глубокую могилу. Широким ножом крестьянина Алекс ковырял неподатливую, лесную землю, злобно обрубая крепкие тонкие корешки.

Сайо присела рядом, не спуская с него настороженного взгляда. На гладком лбу молодого человека пролегла глубокая морщина, у губ появились горестные складки, в голубых глазах стояли слезы. Тонкие губы шевелились, выплескивая беззвучные ругательства и проклятия.

Руками он выгребал из ямы рыхлую землю и продолжал бить, крепко сжимая кинжал. Девушка с тревогой посмотрела на темневшее небо. Скоро вечер.

Она осторожно коснулась плеча Алекса.

— Что? — резко спросил он.

— Дай, я помогу, — попросила она.

Молодой человек молча протянул ей свой кинжал.

Девушка отошла к другому краю ямы. С каждым ударом клинка куда-то уходили страх и усталость. В душе Сайо просыпалась родовая память храбрых воинов и беспощадных правителей. Ей казалось, что сталь погружается не в почву с корешками и мелкими камешками, а в тело Гильда. «Мразь, — шипела она про себя. — Хам, быдло, сволочь! Дочь Сына Неба ему захотелось! Вот тебе! Получи! Получи! Девчонку убил, думал, я перед тобой лужей растекусь?! На тебе! И тебе! Чубсо! Айоро! Сегун! Носо! Сабуро! Ненавижу вас! Не плакать надо, а резать, зубами грызть! Никогда больше не стану пленницей! Лучше смерть!»

— Что с тобой, Юмико? — с тревогой спросил Алекс. — На тебе лица нет.

Девушка очнулась. Взглянула на свои перепачканные землей руки и на длинную яму с неровными краями.

— Девочку жалко. Он мог ее просто оттолкнуть. Грязный простолюдин.

Алекс в ответ криво усмехнулся и как-то странно посмотрел на нее. Сайо смутилась. Она и забыла, что молодой человек считает себя слугой.

— Думаю, ей хватит.

Парень положил легкое тело в неглубокую могилу, прикрыл лицо платком и, не скрывая слез, стал засыпать яму.

Александра в подавлено молчала, механически обходя лужи. Поменявший хозяина ослик тоскливо вздыхал и фыркал. Сайо понуро сидела на телеге, безуспешно пытаясь оттереть грязь с ладоней мокрой тряпкой.

«Я ее знала только неделю и уже потеряла, — думала Алекс, и ее душа обливалась кровью. — Эта девочка всего лишь хотела вырваться из рабства. Почувствовать себя человеком».

В который раз она удивлялась будничному спокойствию смерти. Вот жила-была девочка Тина. Отца не знала, мать убили, всю свою жизнь видела лишь грязные тарелки, терпела ругань и побои. Но стоило ли добиваться свободы, чтобы первый же крестьянин тебя и убил? Не благородный воин. Разбойник — ратник или соратник землевладельца, а такой же простолюдин, как и она. Убил без особой нужды, просто так.

— Алекс! — Сайо прервала ее философские размышления. — Слышишь?

Она встала и с тревогой прислушалась к шуму ветра в голых ветвях. Что-то звякнуло.

— Всадники! — вскричала Александра, оглядываясь.

— Что делать?

— В лес! — крикнула Алекс, подавая руку девушке. — Скорее!

Они отбежали с десяток шагов. Александра сорвала с Сайо плащ и бросила на землю.

— Ложись!

Девушка без разговоров легла.

— Не так! — поморщилась Алекс. — Свернись клубком!

Она прикрыла девушку своей старой курткой и стала лихорадочно забрасывать ветками и сухими листьями.

Послышалось громкое лошадиное фырканье.

— Жди, я вернусь, — пробормотала Александра и бросилась к дороге. Не доходя до нее, она увидела двух всадников, приближавшихся к оставленной повозке. Придав лицу страдальческое выражение, Алекс развязала пояс и, придерживая сползавшие штаны, охая, вышла из-за дерева.

— Эй ты! — громко позвал ее один из воинов.

Сделав вид, будто только что заметила их, Александра стала кланяться, одновременно завязывая веревку на штанах.

— Что ты там делал? — строго спросил соратник.

— Живот у меня прихватило, мой господин, — морщась, ответила Алекс. — Несет как из паршивого гусенка. Вот и бегаю по кустам. Нехорошо на дороге гадить.

Всадники засмеялись.

— Ты откуда?

— Из деревни Госду, мой господин, — сказала Александра, не забывая кланяться. — Вон, дрова привозили…

— Кого-нибудь встречал по дороге? — оборвал его второй воин.

— Как же, мой господин! — улыбнулась Алекс. — Нас тут из деревни много едет.

— Да нет же, болван! — поморщился соратник. — Всадников не встречал? Повозки какие-нибудь или паланкин?