Ошибка создателя

- Не удивляйся, Усташ. И способностям своим не удивляйся. Они - не исключение в этом мире. Даже цикады находят друг друга по запаху, находясь на расстоянии многих миль. Лососи, поднимаясь из океана, по запаху находят устье родного ручья. Угри, пересекая океан, чувствуют запах саргассовых водорослей.

- Откуда ты все это знаешь, Ящик?

- Я был учителем.

- Учителем?!

- А разве ты никем не был?

Я был поражен: человек, управляющий пулеметом, как своими пальцами, был учителем! Учил детей! Истории или литературе!

- Географии,- подсказал Ящик.

«Что с нами?» - подумал Ящик.., И его удивило, что впервые за много лет он подумал: - «что с нам и?». Впервые за много лет. С того далекого 1953 года, когда его мобилизовали и отправили защищать французскую колонию Вьетнам. Защищать от вьетнамцев. Он уже тогда начал понимать некую двусмысленность роли защитника, но мир, открывшийся перед ним, был ошеломляюще необычен. Необычен до того дня, когда французский главнокомандующий генерал Наварр приказал сконцентрировать рассеянные части на равнине Бак-бо. Ящик туда не попал. Его часть прикрывала Верхний Лаос, и, бродя по сырым джунглям, он только представлял, как идут с той стороны тысячи грузовых велосипедов и подвод. Пятьдесят пять дней и ночей пробыл Ящик в окружении, и все-таки тогда он не был еще Ящиком. Не был, пока его не включили в число исполнителей акции «Гретхен». Он не помнил, почему акция была закодирована именно этим именем. Может, потому, что вьетнамские женщины напоминали своей беззащитностью всех Гретхен Земли?

Был просторный школьный двор. По одну сторону его заставили лечь мужчин. По другую - детей и женщин. Указанный вставал и отходил в сторону. Приказ был - убить всех, ибо любой оставшийся в живых мог рассказать об акции. И Ящик стрелял. Может быть, тогда он и стал Ящиком… Впрочем, не тогда… Но в той войне.

Ту войну называли войной слона и кузнечика. Франция, конечно, была слоном, а он - Ящик?.. Он был даже не клыком, не частью клыка. Он был крошечной частью взбесившегося организма. Он был микроскопической частью взбесившегося слона, топчущего кузнечиков.

Но Ящиком он стал позже. Когда его командировали в американскую спецчасть охранять запасы йодистого серебра. Невзрачный, безобидный на вид порошок, носящий зато великолепное имя - Оружие Зевса. От американского лейтенанта Кроу Ящик узнал, что стоило кристалликам йодистого серебра попасть в скопление облаков, как облака мгновенно выпадали на землю в виде дождя, снега или града.

Спецчасть, в которую командировали Ящика, была началом тех спецчастей, что провели в Лаосе в 1962 году операцию «Поп-1». Десять - двадцать граммов йодистого серебра - и на вьетнамцев обрушился ледяной ливень, все смывая с лица земли!

Ящик вспомнил, как лейтенант Кроу, смеясь, тыкал пальцем в небо и говорил: - Анри, вы - французы - работаете вручную. Вам никогда не стать великой нацией. Ваше время прошло. Наступило время держав технических. Оружие Зевса - это еще не все. Подожди, у нас будут окисляющие дожди. Дожди, способные выводить из строя радиолокаторы грузовики танки, и, конечно, живую силу. От этих дождей не спрячешься. Мы откроем в небе такую дыру, что при необходимости сможем спустить в нее всю атмосферную влагу! Мы научимся по желанию нагревать или охлаждать землю, увеличивать уровень радиации, вызывать землетрясения!

Он был веселый парень - лейтенант Кроу - и он утонул, как и все рядовые спецчасти, как все служащие экспедиционных войск, как все вьетнамцы, оказавшиеся в районе, над которым специалисты решили «проткнуть» атмосферу.

А он - Анри Леперье - не утонул. Он выплыл, но превратился в Ящика.

«Я впервые подумал - что с нами,- подумал Ящик.- Увидев тогда разверзшееся небо, я понял, что в этом мире я один. Что никто не хочет, чтобы я был с ними. Что все, напротив, хотят утопить меня в окисляющих дождях, вытравить меня ядом, выжечь напалмом. Я перестал тогда думать о всех. Я просто решил спасти себя. Жить животной, растительной, какой угодно жизнью.

И я стал спасать себя. Моя жизнь с той поры была только поиском выхода. Я никогда уже не воевал ни за черных, ни за белых. Я просто спасал себя. И презирал остальных. Одних за неспособность постоять за себя, других за неспособность быть справедливыми. Я спасал себя и никогда уже не думал ни о зле, ни о добре, потому что против этого были сами люди, учившиеся повышать уровень радиации, вызывать землетрясения, травить население целых стран. Я спасал себя, маленького, ничтожного, жалкого, спасал от Оружия Зевса, от стрел симбу, от пулеметов и пушек и от всего того, что пока хранится в секретных сейфах, но еще обрушится на меня».

Ящик вздохнул и посмотрел на оборотня: «Зачем он устроил нам эту иллюминацию? Зачем?»

Но додумать Ящик не смог, так сильно повеяло на него от Усташа жутким желанием порыться в его, Ящика, биографии. «Наплевать»,- решил Ящик.