Ошибка маленькой вселенной

— Наша Вселенная — по сути, машина по производству информации. И действительно, потенциально она бесконечна. Но есть один нюанс.

При слове «нюанс» Тоня набрала было воздуха в грудь, чтобы вмешаться, но осеклась, наткнувшись на серьезный и осуждающий взгляд Андрея.

— О нем мало кто задумывается — кроме ходоков и теоретических физиков, — продолжал Оракул, — но он играет огромную роль в конструкции нашего мироздания. Я говорю об измерении времени. Ты уже понял, Андрей? Ты очень сообразителен для уровня вашего мира.

— Но ведь тропы, как я понял, лежат вне пределов нашей вселенной. Это позволяет обходить релятивистские ограничения, — ответил он.

— Это не ограничения, — рассмеялся Оракул, — не верно их так воспринимать. Это конструкция, дизайн нашей вселенной. Измерение времени — это как распорки, на которых покоится наше восприятие реальности. Именно оно позволяет производить информацию. А конструкцию никакие тропы изменить не в состоянии. Проведи мысленный эксперимент. Пикосекунда после Большого Взрыва. Была ли Вселенная бесконечна тогда?

— Пожалуй, нет… — ошарашенно пробормотал Андрей.

— А чем принципиально пикосекунда отличается от миллиарда лет? — Улыбнулся Оракул, — и тем не менее, потенциально Вселенная бесконечна. Вот только в какую бы точку Вселенной ходок бы ни отправился по тропам — возраст Вселенной для него в каждой локации должен быть одним и тем же. Поэтому и в нашей системе, и в вашем мире — как бы далеко они ни находились — Вселенная будет одинаково стара. Все ходоки это знают интуитивно, неосознанно. Ты ведь понимаешь, почему это именно так?

— Разница в скорости… — Пробормотал Андрей.

— Совершенно верно! — Просиял Оракул, — хотя на тропах для ходоков времени нет; более того — тропы способны обращать биологическое старение ходока вспять, но вдруг если ходок выйдет за пределы своей временной сферы, он никогда не найдет дорогу домой. Просто потому, что все родственные ему миры исчезнут за пару минут субъективного времени.

— Ребят, мне как-то уже не по себе. Страшно как-то… — Поежилась Тоня.

— Это действительно страшно, — кивнул Оракул, — страшная тайна нашей Вселенной. Именно поэтому наша Вселенная, в моменте, доступном на тропах, достаточно большая, чтобы породить несколько десятков очень похожих миров, вроде нашей с вами Земли. Но она не бесконечна. И очень хрупка. Поэтому нам очень нужна ваша помощь, чтобы разобраться в одном древнем деле…

Силы тяготения было достаточно, чтобы стоять на ногах, но комфортно передвигаться было совершенно невозможно. Приходилось держаться за натянутые поперек пещеры специальные тросы.

— В нашей системе у Марса целых два спутника — Фобос и Деймос — но они значительно меньше этой луны, — Андрей продолжал без умолка трещать. Он продолжал донимать Оракула расспросами все время перелета до Фобоса. А летели они больше восьми часов. Тоню это порядком раздражало — за хаотичным потоком информации, которую он выдавал на-гора, невозможно было сосредоточится на собственных мыслях.

— И сам Марс меньше почти на тридцать процентов, — терпеливо кивнул Оракул, — мы почти уверены, что два с половиной миллиарда лет назад нашей системе каким-то образом удалось избежать ужасной катастрофы, которая уничтожила жизнь на Марсе у вас. И полностью разрушила Фаэтон. Собственно, мы предполагаем, виновником катастрофы должен был стать планетоид, естественный спутник нашего Марса.

— Я сначала подумала, что это Землю видно со станции, — вмешалась Тоня, чтобы хоть как-то перебить трескотню Андрея.

— Ну что ты, дорогая. Рисунок материков совсем не похож. Да и оттенок морей и атмосферы иной.

— Но это нифига не наш Марс, — улыбнулась Тоня, — это точно.

— Он бы стал точно таким же, как ваш Марс, — Оракул грустно покачал головой, — если бы неведомое нечто не остановило падение планетоида, на котором мы сейчас находимся.

— Это место, — Тоня обвела ладонью пещеру, — как-то связано с тем, что произошло?

Оракул улыбнулся.

— Мы полагаем, что да. Больше того, мы думаем, это связано с вами. И вашим Димой.

Андрей проглотил очередной вопрос, для которого уже набрал в легкие воздух.

— Вы погуляйте пока, — продолжал Оракул, — осмотритесь. Поговорим потом, мы никуда не торопимся.

Тоня, аккуратно перебирая трос, двинулась вглубь пещеры. Было достаточно светло — обилие светильников почти не оставляло теней, давая возможность разглядеть подземелье в мельчайших деталях.

Первое, что бросалось в глаза — это огромная разница между двумя частями пещеры. Как будто два совершенно разных помещения, только примерно совпадающих по размеру, шлепком склеили между собой, хорошенько обмазав стыки клеем-магмой. Прямо вдоль «линии стыка» действительно виднелись застывшие потоки расплава, и каменные капли, свисающие с потолка.

Правая часть пещеры состояла из светлого песчаника; в камне кое-где торчали похожие на кусты ржавые куски железа. Тоня подошла к одному из них и, отпустив трос, хотела потрогать ближайший «куст».