Ошибка леди Эвелин

– Я сам с ней разберусь, – отрезал маг, и от его тона у меня мигом старые шрамы заныли.

Значит, Каллеман не оставил идею меня допросить? И вся его доброта и забота – всего лишь попытка притупить мою бдительность?

Мне вспомнились объятия мага, в которых я чувствовала себя так защищенно, как никогда до этого, и на глаза навернулись слезы.

«Эви-Эви, ничему тебя жизнь не учит! Стоило чужаку купить тебе пару платьев и сладости, и ты уже вообразила невесть что! Очнись. Магу от тебя нужно одно – чтобы ты рассказала про Вандау. И только ради этого он готов терпеть тебя в своем доме и защищать от герцогини».

– Дерек, ты таблетки принес? – послышался голос Каллемана.

– Да, вот держи. Кейт передала, чтобы ты не увлекался, в них слишком много горника.

– Боитесь, что он убьет меня быстрее яда?

В голосе Каллемана сквозила грустная насмешка, и у меня сердце заныло. То ли от страха, то ли от жалости. Глупое… И чего оно к магу привязалось?

– И все равно, Эр, постарайся принимать их пореже, – сказал баритон. – Кэтрин пытается найти противоядие, дай ей время, все обязательно получится, слышишь?

В голосе гостя прозвучала такая убежденность, что на месте Каллемана я бы поверила – и в способности неизвестной мне Кэтрин, и в то, что ей удастся задуманное. Но о каком яде идет речь? И что не так с магом? Выходит, приступ был вызван отравлением?

– И все-таки попробуй вытрясти из девчонки правду, Эрикен, – вернулся к прежней теме баритон. – Это наша единственная зацепка. Если она видела Вандау, если знает хоть что-то о его исчезновении…

Он не договорил. В комнате стало тихо.

Я вслушивалась в эту тишину, боясь вздохнуть или пошевелиться. Интересно, что там происходит? Почему мужчины замолчали?

Правда, долго раздумывать над этим не пришлось. Дверь, к которой я прижималась, резко распахнулась, заставив меня громко ойкнуть, и на пороге появился Каллеман. В расстегнутой на груди рубашке, в темных дорожных штанах с кожаными нашлепками, с распущенными волосами и цепким взглядом, он смотрел так мрачно и пристально, что у меня дыхание сбилось. То ли от страха, то ли еще отчего. И между лопатками мурашки побежали. Эх, моя бы воля, я бы тоже вслед за ними побежала… Куда-нибудь подальше.

– Подслушиваем? – грозно спросил маг, и мне нестерпимо захотелось отступить на пару шагов. А еще лучше – вообще испариться из комнаты.

– Эвелин?

В низком голосе прозвучал металл, напомнивший мне сразу двух моих благодетельниц. Когда леди Вонк или герцогиня говорили таким тоном, отвечать следовало немедленно.

– Да.

Я вскинула подбородок.

Не собираюсь я бояться и отнекиваться. Да, подслушиваю. А что мне еще остается? Разве могу я кому-то доверять? Я у себя одна. До сих пор помню, как Милли сказала, когда я впервые в доме леди Вонк оказалась. «Знай, девка, ты теперь себе и за отца, и за мать, и за брата. Никто о тебе не позаботится, коли сама думать не будешь. Никому не верь, особливо доброте чужой, может, тогда и выживешь». В тот день я не слишком хорошо поняла, о чем толкует служанка, но дальнейшая моя жизнь полностью подтвердила ее правоту.

– Заходи, – Каллеман посторонился, пропуская меня в комнату. – Садись, – кивнул он на свободное кресло. С соседнего поднялся крупный, довольно красивый темноволосый мужчина в черной военной форме. Незнакомец рассматривал меня пристально, так же, как это делал Каллеман во время своих допросов, и мне снова стало не по себе.

– Значит, это и есть леди Эвелин Браге, с недавних пор носящая фамилию Каллеман, – задумчиво сказал гость. Его серые глаза почернели, налились колдовской силой, и в свете аров мне почудились в них красные отблески.

Старые шрамы зачесались сильнее.

Это что же получается? Меня снова допрашивать будут? Единый, только этого не хватало! А я-то думала, что между нами с Каллеманом что-то изменилось. Или я ошибаюсь, и гость не имеет к ведомству мага никакого отношения? Нужно это как-то выяснить.

– Вы совершенно правы, – улыбнулась теру. – Не имею чести знать ваше имя…

Я с намеком посмотрела на мужа, ожидая, что тот представит мне своего друга, но Каллеман не обратил внимания на мою попытку перевести разговор в нормальное русло светской беседы. Не сказать, чтобы я была в них так уж сильна, но разве не должен собеседник представиться даме?

– Фредерик Горн, – словно подслушав мои мысли, сказал гость и склонил голову в вежливом поклоне.

Просто Горн? Не лорд?

– Если вы покончили с никому не нужными расшаркиваниями, может, мы уже перейдем к главному? – недовольно спросил Каллеман.

Он мрачнел просто на глазах. Не знаю, то ли злился, что я помешала беседе, то ли действительно не хотел, чтобы Горн меня видел. Но тогда зачем обнаружил мое присутствие? Или гость тоже маг и сумел узнать, что я подслушиваю?

Судя по взгляду, которым одарил меня «муженек», скорее, второе.

– Раз уж ты все слышала, – буркнул Каллеман, – значит, догадываешься, о чем я хочу спросить.

– Вы снова о том преступнике?