Ошибка леди Эвелин

Я рассматривала страшную находку, читала написанные на оборотах названия городов и имена, пока не нашла среди них знакомое – Сильвия Эванжелина Эрден. Где-то я его уже слышала. Точно! На том самом вечере, после которого тетушка пообещала меня Овенбау. Герцог как раз говорил тогда об убитой леди Эрден, которую нашли за городом.

Выходит, вот это она и есть – девушка со светлыми волосами и изуродованным лицом.

К горлу подступила тошнота. Получается, торговка говорила правду, и кто-то в империи убивает молодых тер? Но кто?

А Каллеман, выходит, расследует эти преступления, раз у него собраны снимки жертв. Но ведь он появился в Амвьене до убийства леди Эрден…

Единый, ничего не понятно.

В голове всплыла какая-то неотчетливая мысль. Мне показалось, что я уже где-то видела подобные раны. Вот только никак не могла вспомнить, где.

Часы мелодично пробили шесть раз, и я очнулась. Нужно уходить. Будет неловко, если Каллеман застанет меня за разглядыванием магизов. Решит еще, что шпионю.

Я поспешно собрала снимки, засунула их под обложку и поставила книгу на место, а потом захлопнула окно и пошла к двери.

***

Он открыл глаза и сжал гудящую от боли голову. Настырный колокол бил внутри черепной коробки громким набатом, и его длинный назойливый язык разбивал мутную пелену мыслей на никчемные обрывки. Во рту было сухо, как в Ахрейне в период бездождия.

Эрик поморщился и бросил взгляд на циферблат больших старинных часов, невозмутимо отмеряющих минуты и секунды паскудного существования. Девять. Понять бы еще, какого дня и как долго в этот раз длился приступ…

Он попытался подняться, но тело не слушалось. В спину словно ржавый кол вогнали, распяв позвоночник острой пикой боли, а шею окольцевал железный обруч, не дающий повернуть ее больше, чем на пару дюймов.

Проклятье…

Он пошарил в кармане, нащупал серебряную бонбоньерку и с трудом открыл крышку. В нос ударил запах мяты. Эрик ненавидел его всей душой, но каждый раз преодолевал себя и из последних сил тянулся к спасительной пастилке. Рес! Верткая таблетка выскочила из ослабевших пальцев и покатилась по полу. Он попытался нащупать еще одну, но коробочка была пуста.

Вот почему так? Почему неудачи всегда наваливаются скопом? Или они, как воронье, чувствуют слабость и слетаются отовсюду, торопясь урвать кусок?

Он выругался сквозь зубы, рывком кинул тело вслед за скачущей по полу пастилкой и с размаху, больно ударяясь локтем, накрыл ее ладонью.

Есть. Не уйдет.

Холод ментола растекся по небу, скользнул в горло, потушил горящий там пожар и прояснил мозги. Секунда, другая. Он почувствовал, как захлебнулся на последнем ударе колокол, как отступила серая хмарь, наполняющая тело зловонным ядом, как легче стало дышать, и ощутил вернувшуюся магию.

Пошатываясь, поднялся с пола, повел плечами, разминая затекшее от долгого лежания в неудобной позе тело, и вскинул руку, открывая портал.

Домой. В нелюбимый и нелюбящий его Бронен.

***

Звук хлопка был таким громким, что заставил меня вздрогнуть. Я оглянулась и успела увидеть яркий блеск открывшегося портала, и только потом заметила вывалившегося из него Каллемана.

– Милорд?

Я кинулась вперед, пытаясь поддержать падающего мага, но не успела – тот рухнул на пол и предупреждающе выставил руку, не позволяя мне подойти.

Единый, что это с ним? Он ранен? Или пьян?

Я незаметно принюхалась. За годы общения с лордом Вонком я научилась легко определять, что он пил – вино, пиво или шнапс, но сейчас спиртным не пахло. От мага несло тиной, речной водой и гарью торфяников. Интересно, где его носило? Черный камзол заляпан грязью, сапоги хранят следы сажи, край плаща мокрый. И волосы влажные. Вон на воротник как натекло!

Пока я рассматривала мага, тот успел подняться и скованным неловким движением скинуть плащ. Тот упал на вычищенный ковер раненым вороном и распластал намокшие крылья. По красной ибирской шерсти расползлось темное мокрое пятно.

– Что вы здесь забыли, рес вас дери? – грозно нахмурился маг.

Я собиралась объяснить, что закрывала окно, но не успела.

Каллеман обвел взглядом сияющий чистотой кабинет, и глаза его мрачно блеснули.

– Кто разрешал трогать мои вещи? – грозно спросил он.

Бледное лицо потемнело, складки вдоль губ стали глубже, во взгляде застыл холод.

– Ну? – голосом надавил маг.

– Я просто навела здесь порядок. Почти все ваши вещи остались на своих местах, я только стол немного освободила и книги ровно поставила, – поторопилась объяснить «мужу».

– Я не спрашиваю, что вы сделали, – сквозь зубы процедил Каллеман. – Я задал простой вопрос: кто вам разрешил трогать мои вещи?

– Простите, милорд, я думала…

– Вам не нужно думать, – красные угли мрачного взгляда разгорались все сильнее, и меня буквально выдавливало к двери бьющей из них злой силой. – Вы всего лишь должны делать то, что вам говорят.

– Я просто хотела помочь, отблагодарить вас хоть чем-то за вашу доброту.

Губы задрожали, но я изо всех сил старалась не расплакаться.