Ошибка леди Эвелин

Я посмотрела на служанку, перевела глаза на девочек и наткнулась на три абсолютно одинаковых, выжидающих, тревожных взгляда.

– Миледи, а завтра приходить? У вас комнат много, мы все отмоем, – сказала младшая из сестер, Кайла, и две другие замерли в ожидании ответа.

Мне даже показалось, что они забыли, как дышать.

– Приходите. Только пораньше. Работы тут много, не на один день.

– Миледи, а можно мы и Ларса приведем? – несмело попросила Метте. – Он все умеет – и дрова наколоть, и сарай поправить, и во дворе порядок навести. У вас там клумбы заросшие и сора много, он бы все очистил.

Три пары глаз уставились на меня с немой мольбой, от которой стало больно дышать. И снова вспомнилось собственное недалекое прошлое.

– Хорошо, приводите. Может, еще кого возьмете?

– Нет, миледи,– торопливо ответила Ида, и в ее больших печальных глазах загорелся беспокойный огонек. – Не нужно никого брать, мы сами справимся.

Понятно. Не хотят делить заработок с чужаками.

– Ладно. Приходите вчетвером. И на, вот, – протянула Иде узелок с едой. – Братьев угостите.

Жаль, что ничего более существенного на кухне не нашлось, но завтра я собиралась исправить это упущение и договориться с мясником и молочником о том, чтобы они три раза в неделю привозили продукты. Да и в бакалейную лавку наведаться не мешало бы.

– Спасибо, миледи!

Девчушки смотрели на узелок такими глазами, словно я им не хлеб, а неведомые пирожные дала.

– Все, бегите домой, пока не стемнело, – попрощалась я с сестрами, и они гуськом высыпали за дверь, а я постояла немного, разглядывая преобразившуюся столовую, и пошла к рабочему кабинету Каллемана, намереваясь закрыть там окно, распахнутое для проветривания.

– Миледи, вы бы в кабинет хозяина лишний раз не входили без дела, – идя за мной, пробормотала Марта. – Его сиятельство этого не любит.

– Да я всего лишь окно закрою, – заверила я служанку и потянула на себя украшенную непонятными резными символами дверь.

– Вот и уборку вы эту затеяли, а зря, Его сиятельству не понравится, – не унималась Марта. – Бронен сам за порядком следит, негоже это в его работу вмешиваться. Заругает вас милорд, как пить дать, заругает, – бубнила она.

– Не волнуйся, Марта, с милордом я договорюсь, – отмахнулась от служанки, хотя особой уверенности не испытывала. Кто знает, вдруг магу и правда не понравится мое самоуправство?

– Как знаете, миледи, – упрямо заявила та. – Вы тут теперь хозяйка, вам и ответ держать.

Я молча вошла в комнату. Похоже, Марте пришлось не по душе нарушение старого порядка. Жили они по своим привычным правилам, наблюдали, как ветшает замок, и всех все устраивало. А тут я появилась…

«Хозяин не любит», – звучали в голове слова лукарши. Оно и видно, что не любит – не кабинет мага, а настоящая лавка старьевщика. Чтобы привести эту комнату в порядок, еще много сил понадобится. Мы сегодня только «по верхам прошлись», как называла это Милли, а по-хорошему, так тут бы еще и шкафы разобрать, но я побоялась. Что, если Каллеману не понравится, что кто-то в его бумагах рылся?

Дверь с тихим стуком закрылась за моей спиной, и я на секунду замерла, прислушиваясь к настороженной тишине кабинета. Здесь сильнее всего ощущалось, что Бронен создан при помощи магии. Все время, что мы с девочками убирались в этой комнате, мне казалось, что за нами кто-то незаметно наблюдает. И сейчас это ощущение только усилилось.

Я огляделась. Каждая вещь, каждая книга из тех, что стояли на полках, каждый предмет на письменном столе были особенными, со своим неповторимым характером и норовом. Я чувствовала это.

Вот почему, спрашивается, все книги в шкафу стоят ровно, а одна выбивается из общего ряда едва ли не наполовину? И это при том, что я сама лично все выравнивала. Или взять букетик фиалок, собранный Метте на лужайке у ограды. Когда я уходила, он стоял на письменном столе мага, а сейчас оказался на подоконнике. А картина над столом? Почему она снова висит криво?

Я поправила позолоченную раму и подошла к шкафу.

– Сейчас мы и тебя на место поставим, – хмыкнула вслух и надавила на выступающий книжный корешок, но тот не желал подчиняться. – Что ж ты такой упрямый?

Я надавила сильнее, рука соскользнула, и книга упала, рассыпав по полу стопку магизов, при одном взгляде на которые у меня внутри все похолодело.

Единый, что это?

Я торопливо подняла снимки и уставилась на удивительно реалистичные магические изображения. На каждом из них были девушки. Одна лежала на снегу – обнаженная, с располосованной глубокими бороздами грудью и странно безмятежным лицом, вторая, похожая на диковинную птицу в своем ярком синем платье, застыла на пробивающейся траве. Я видела длинные светлые волосы, рассыпавшиеся по нежной зелени, раскинутые тонкие руки, нетронутое тело. А вот лица не было. Совсем. Потому что то, что от него осталось, трудно было назвать лицом. Магизов было восемь. И на каждом из них – зверски убитые девушки.