Ошибка леди Эвелин

Я незаметно огляделась. Высокие узкие окна, обрамленные темными шторами, деревянные панели по стенам, пыльная стеклянная горка, огромный камин – сейчас в нем едва тлели несколько тонких поленьев – и длинный стол со стоящими на нем канделябрами, накрытый на две персоны.

Столовая, да и весь дом, выглядели такими же мрачными и неприветливыми, как и сам Каллеман. И я невольно подумала о том, что если навести здесь порядок и постараться придать замку хоть какое-то подобие уюта, может, и сам маг подобреет?

– Сюда, – кивком указал мне на стул хозяин дома, но не потрудился проявить любезность и отодвинуть его.

Что ж, не сказать, чтобы я ждала от мага обычной вежливости, не говоря уже о галантности, поэтому позаботилась о себе сама.

– Миледи, – тут же возник рядом со мной Торбен. Он наклонил бутылку, собираясь налить в мой бокал вино, но я отказалась.

Леди Шарлотта не употребляла ничего крепче воды, леди Вонк тоже терпеть не могла спиртное, поэтому мне раньше не доводилось пробовать даже самое слабое пиво, не то, что вино. К тому же, за время, проведенное в доме предыдущей благодетельницы, я достаточно нагляделась на вечно пьяного лорда Вонка, так что не испытывала никакого желания знакомиться с алкоголем. Нет уж. Я и так с трудом контролирую собственную жизнь, не хватало еще потерять ее окончательно!

– Милорд.

Торбен подошел к сидящему во главе стола Каллеману. Двигался лукар скованно, но бутылку держал крепко. Плавающий ар сменил направление и последовал за лукаром.

Я наблюдала, как льется в бокал темно-красное вино, разглядывала алые блики на золотом ободке тарелки и размышляла о том, как же странно повернулась моя судьба. Жила я худо-бедно в Аухвайне, разжигала камины и помогала Милли по хозяйству, и ничто не предвещало перемен. А тут вдруг столько всего! И появление новой родственницы, и переезд в Амвьен, и помощь беглецу – знать бы, где он сейчас, и все ли у него хорошо? – и коварство тетушки, собиравшейся продать меня Овенбау, и неожиданное замужество, и Дартштейн…

Додумать я не успела. Откуда-то из коридора послышались странные звуки, похожие на стук паровозных колес: чух- шварк, чух- шварк. А спустя несколько секунд в столовой появилось новое существо – лукар-женщина. Невысокая, коренастая, с круглым коричневым лицом и цепкими маленькими руками, она несла большое глубокое блюдо с каким-то непонятным кушаньем и широко улыбалась безгубым ртом. И именно из-под ее старомодных ботинок раздавалось это самое «чух-шварк».

– Добро пожаловать в Бронен, миледи, милорд, – скороговоркой произнесла глиняная служанка и водрузила блюдо на стол между мной и магом. – Поздравляю с бракосочетанием, милорд. Долгой и счастливой жизни, миледи.

Круглые выпуклые глаза-камешки, в которых отражалось пламя канделябра, смотрели на меня с детским любопытством.

– Благодарю, – улыбнулась я служанке, а Каллеман только недовольно поморщился и отпил из бокала.

– Бронен счастлив, что вы вернулись домой, милорд, – не отступала лукарша.

Похоже, она хотела во что бы то ни стало донести до Каллемана, как ему тут рады.

– Бронен любит своего хозяина, – вытянув руки по швам, как заправский солдат, отрапортовала служанка, а я разглядывала ее старомодное платье, застиранный белый фартук, седые, собранные в низкий пучок волосы – почти настоящие, плотно крепящиеся к гладкому глиняному лбу, и не могла заставить себя отвести взгляд. Лукарша была такой живой! В ней чувствовались эмоции, характер, привязанность к Каллеману и к замку.

– Бронен будет любить и новую хозяйку, – не замолкала служанка.

– Марта, иди на кухню, – оборвал ее маг.

– Слушаюсь, милорд.

Мне досталась еще одна широкая улыбка, и Марта медленно поковыляла к выходу.

– А кто такой Бронен? – спросила я Каллемана.

Смотреть на переваливающуюся с боку на бок лукаршу было неловко. И в глазах почему-то защипало.

– Так называется замок, – неохотно ответил маг и залпом допил вино. – Бронен построили еще при первых королях, в Древнюю эпоху, и с тех пор ни разу не перестраивали.

Что ж, теперь понятно, почему дом такой мрачный. Асвальд, Алан и Курт Дартцингеры были тремя братьями-некромантами, основавшими Дартштейн. И именно при них магия Поглотителей получила такое широкое распространение. У нас в Кроненгауде высших магов было не так много, а вот у дартов вся верхушка аристократии состояла из темных. Они разделялись на Эрдов – тех, кто владел дарами Хаоса в небольшой степени, Поглотителей – магов, способных забирать у людей часть силы, и Девораторов. Но последние, как я слышала, были большой редкостью. Хотя, может, оно и к лучшему. Слишком уж страшными возможностями они обладали.

– Позвольте, миледи, – раздался позади меня скрипучий голос.

Я вздрогнула от неожиданности, а Торбен потянулся за серебряным половником и положил мне на тарелку небольшую порцию вареных овощей и говядины.

– Милорд, – двинулся он к Каллеману.