Ошибка господина Роджерса

— Интересно. А мне так необходимо горное молоко…

— Хотите, я познакомлю вас с Ратнером? Может быть, он после этого от меня отстанет.

— Вам он неприятен?

— Да.

… После этого разговори прошло совсем немного времени. Однажды Егер хотел было напомнить Матильде о Ратнере, но она вдруг заговорила о нем сама.

— Вы как-то проявили интерес к Ратнеру, — начала Матильда. — Сегодня он показал мне своего нового шефа — полковника Шульца, а я и не подозревала, что обслуживала столь важную персону.

— А что стало с прежним шефом?

— Якобы отстранили от дел за плохую охрану молокозавода.

— Разве молоко охраняют? — изумленно поинтересовался Егер.

— Да еще как. Мне рассказывала подружка, что ее парня забрали и отправили на восточный фронт только за то, что он случайно оказался в запретной зоне и стал спрашивать у часового, что они так тщательно охраняют.

— Значит, мне это не угрожает. Я только что оттуда, — заметил Егер.

Матильда сначала не поняла шутку Егера, а когда слова постояльца дошли до ее сознания, она с сожалением покачала головой и в смущении произнесла:

— Я не имела в виду вас…

— Я так и понял. Что еще интересного рассказывал ваш Ратнер?

— Ничего особенного. Он зачастил в ресторан. Не дает мне прохода. Набивается в гости… Боюсь я… Надоело все это. Решила уйти из ресторана, — вдруг заявила она Егеру.

Егер внимательно посмотрел на Матильду. Ему она нужна была именно там, в ресторане, а ее знакомство с Ратнером — особенно. Егер думал над тем, как бы убедительнее объяснить Матильде о необходимости оставаться в ресторане, и не только поддерживать, но и развивать свое знакомство с Ратнером. Открыться перед ней, учитывая обстоятельства конспирации, он пока что не мог, не имел права.

— Сегодня в газетах, — осторожно начал Егер, — опубликовано сообщение о расстреле гестаповцами двух местных патриотов.

— У нас в ресторане об этом говорили и были возмущены.

— И вы в их числе?

— Я стыжусь, что мне приходится обслуживать… — И, не закончив фразы, Матильда испуганно посмотрела на Егера.

— Не обижайтесь, Матильда. Но если говорить серьезно, то- настоящий патриот может и должен быть полезен своей родине на любом посту, где бы он ни работал. Надеюсь, вы согласны?

В ответ Матильда молча кивнула.

— И не только одним возмущением, — улыбаясь, добавил Егер. — Ну, а что касается вашей работы, то я не советую вам уходить из ресторана и тем более категорически отвергать ухаживания Ратнера. Он — офицер рейха, человек, по всему видно, влиятельный и может пригодиться. Только по-умному держите его от себя на расстоянии. Думаю, вы с этим справитесь.

Наступила минута молчания.

— Хотите чашечку кофе? — спросила Матильда.

— С удовольствием.

Матильда вышла на кухню. Приготавливая кофе, Матильда думала о Егере. Кто же он на самом деле? Друг или враг? Можно ли ему доверять или нет? Этот вопрос не раз возникал перед Матильдой. С одной стороны, Егер произвел на нее благоприятное впечатление. Обходительный, степенный, чуткий, лояльный, можно сказать, демократически настроенный человек. Этим он нравился и вызывал симпатии. С другой стороны, служба Егера в гестапо смущала ее и порой ставила в тупик. Чем занимается гестапо, известно каждому ребенку. И как после этого совместить дружбу отца, активного подпольщика и революционера, с фашистом? После долгих раздумий, помня рекомендацию отца и следуя собственной интуиции, Матильда решила в конце концов поверить Егеру.

Пока Матильда готовила кофе, Егер подошел к висевшему на стене портрету. Он сразу узнал отца Матильды. Перед его глазами невольно всплыли эпизоды, предшествовавшие его поездке сюда.

…Вот кабинет в доме на Лубянке.

— Товарищ генерал, майор Серов прибыл по вашему приказанию.

— Здравствуйте, Николай Максимович. Садитесь. Познакомились с делом Ганса Гофмана?

— Да.

— Человек он надежный. Сегодня вам организуют с ним личную встречу. Используйте ее, как говорят, на всю катушку.

…Вот он с Гансом Гофманом на даче. О многом говорят. Ганс рассказывает ему о своей жизни в Австрии, о семье, об участии в демократическом движении, о борьбе с фашизмом.

— Когда фашисты подошли к Курску, я твердо решил пойти добровольцем на восточный фронт и тут же отдать себя в распоряжение советских товарищей, — говорит он глуховатым голосом. (Серов слушает его внимательно, хотя об этом ему уже известно из дела Гофмана.) — И вот случай представился, и сейчас я счастлив, что в антифашистском комитете военнопленных вношу посильную лепту в разоблачение фашизма, его сути и целей. Я понимаю, что этого мало, может быть, ничтожно мало, но, если меня позовут, я не пожалею и своей жизни ради уничтожения коричневой чумы…

— Отто, кофе готов. Вы слышите меня? — вернул его к действительности голос Матильды.

— Извините, я немного размечтался…

Как и условились, Матильда пришла вместе с Ратнером. Сегодня она была свободна от работы, однако, зная, что Ратнера можно найти в ресторане, пошла туда, чтобы попасться ему на глаза. Расчет удался. Как только Ратнер увидел Матильду, он тут же подошел к ней.