Осенний лис

— Когда ты помянул Хануд, я понял, что замыслили выр... свободные. Все стало на свои места. Я разыскал Севелона, и решил вам помочь. Вам не снять заклятья Лаутира, даже тебе, сын четырех народов, это не под силу. И еще, — гном помедлил, — Лаутир обманул тебя — он ничего не смог бы сделать с твоим браслетом. Сплав Семи Металлов неподвластен магии хазад.

— Я... — начал было Жуга, но Золтан перебил его.

— На том дурацком ошейнике тоже лежало заклятие, и тем не менее... Если шлюз нельзя открыть, это не значит, что нельзя сломать!

— Вот и я подумал о том же, — кивнул Рагнур. — Бертольд! Что у тебя в мешке?

— А? — вскинулся монах. — В мешке? Там... зелье. Тот гремучий прах, который я...

— И ты молчал!!! — взвыл Золтан.

— Но я не думал...

— Дай сюда!

* * *

Заряд заложили под самый створ шлюза — тяжелую плиту черного диабаза. Следуя советам Рагнура, насыпали дорожку мелких черных зерен.

— Много не расходуйте, — сказал гном, — а то заряд получится слабым. Как подожжете, сразу бегите.

— Ясно, — кивнул Золтан. — Тингер! Орге! Уходите. Монаха возьмете с собой, выведите его на поверхность.

— Еще чего! — возмутился маленький мохнатый гном. — А ты?

— Мы сами найдем дорогу. Идите же!

Без лишних слов монах и два дварага растворились в темноте туннеля. Золтан выждал пару минут, кивнул Рагнуру: «Поджигай.»

— Остановись, Рагнур!!! — прогремел чей-то голос. Все трое обернулись, оказавшись лицом к лицу с королем Лаутиром. За спиной государя серебристой тенью маячил неизменный Отрар. А через мгновенье гном шагнул вперед, воздев свой жезл.

Жуга, скорее машинально, чем осознанно, вскинул руки и выкрикнул наговор.

Два слова.

Синее на белом.

Заклятие Зеркала.

Слепящий шар взорвался между ними. Ударил гром. Что-то рухнуло, сверху посыпались камни и обломки сталактитов. Часть силы, брошенной дварагом, повернуло вспять: Лаутира отшвырнуло вглубь туннеля, Отрар взлетел, крича и кувыркаясь, и с всплеском исчез в озерной глубине; но большая часть ее пробила поставленный травником щит, разметав трех заговорщиков прочь друг от друга и от шлюза. Воцарилась тишина, нарушаемая только мерным гулом падающей воды.

Травник поднял голову. Перед глазами плавали круги. Он попытался встать, закашлялся. Сплюнул кровь, поднялся на четвереньки и со стоном повалился обратно. Разбитое тело отказывалось повиноваться. Он повернул голову, и, взглядом найдя пороховую стежку, медленно пополз к ней. Наткнулся по пути на труп Рагнура — двараг лежал вверх лицом, с развороченной грудью. Глаза его были закрыты. Основная сила удара пришлась на него.

Вершок за вершком, локоть за локтем, приволакивая ногу, травник полз вперед, и все равно до шлюза было еще далеко. Он лег ничком, пытаясь отдышаться. Шершавый камень приятно холодил разбитое лицо.

— Жуга...

Он медленно поднял голову.

Золтан лежал, весь в крови, полузасыпанный щебенкой, смотрел на травника одним глазом. Разбитые губы шевельнулись. «Меч...» — скорее догадался, чем услыхал Жуга, и потянул из висящих на спине ножен Хриз.

Камень на браслете запульсировал быстрее, и время послушно ускорилось. Серая сталь меча текла, лис двигался, танцуя к лезвию от рукояти. Клинок был короток, но рос буквально на глазах, тянулся, словно воск, нащупывая путь среди обломков к тонкой дорожке рассыпанного пороха. Пять шагов... шесть... семь... восемь... Жуга стиснул зубы, и клинок, уже достигший толщины вязальной спицы, стал медленно раскаляться.

Последнее, что помнил травник, была вспышка и маленький искристый огонек, бегущий к шлюзу по черной дорожке, оставляя за собой шлейф пепла и густой белесый дым.

Потом были только грохот, рев воды и темнота.

* * *