Осада (СИ)

Борис поинтересовался ситуацией в городе, Аня только плечами пожала, она давно не следила за тем, что передавали в новостях, даже известие о смерти Пашкова услышала от мужа. Это повергло ее в ступор. А сегодня, еще не очухавшись окончательно, она совершила маленькую глупость, – Даша сильно беспокоилась насчет «стрелявших дядей», она побежала посмотреть на улицу, что да как. Прибежала еще в большем шоке, увидев расстрелянную стену собственного дома, прибежала домой, села и вцепилась в дочь, стараясь загородить ее от этих «дядей», да так и просидела все это время вместе с ней перед телевизором, покуда не позвонил Борис, только держала в руке мобильник и раз в десять минут названивала мужу, телефон которого оказывался всякий раз недоступен.

– Да иди смотри в мою комнату, – сказала она, спохватившись и запахивая халат, под которым Борис, как ни старался отвести взгляд, увидел груди и… кажется, уже совсем лишнее; Леонид рассказывал, что в женской половине их семьи было принято обходиться дома без одежды, Борис никак не мог вспомнить, почему столь интимная подробность всплыла в их обычно безличном разговоре. Тогда он только усмехнулся этому факту, ныне мог удостовериться. Хотя и не задумываться над ним, двенадцатичасовые новости уже начались.

О беспорядках не было сказано ни слова, ведущий старательно делал упор на успешное преодоления последствий позавчерашнего наплыва мертвецов, который вроде бы уже был дважды преодолен до этого, из чего Борис сделал два вывода: во-первых, в город прорвалось очень много зомби, армия не может пока справиться, а во-вторых, правительство еще не знает, что делать с вчерашними погромами. Видимо, был не один и не два, раз сюда даже не прибыли войска, и до сих пор не появилась труповозка.

– Слава богу, Паш, ну наконец-то, – выдохнула хозяйка, – я вся на нервах. Ты где? Где? А когда появишься? Но почему? Ты знаешь, что в нас стреляли? И в тебя? Паша, ты не ранен? Нет, правда, у нас все в порядке, Дашенька только переживала, я вся на иголках, ну как обычно, ну когда ты будешь. Милый, это не обещание, сам знаешь…. Ну что, узнал что новое? – Это она уже к Борису. Лисицын покачал головой, и пошел к себе, Аня проводила его до двери, халатик снова предательски распахнулся по дороге, но оба не обратили на это ни малейшего внимания.

Вернувшись, он поделился своими подозрениями. Слушали молча.

– Надо переехать к моим клиенткам, – неожиданно предложила Настя и тут же прикусила язычок вспомнив о механическом уде.

– Будем ездить, нас точно недосчитаются, – немедля возразил Борис. – Лучше переждать, пока народ либо не перебесится, либо армия не сделает свое дело.

– А если не сделает? – Но ей никто не ответил. Настя смотрела на мужчин. Потом порывисто прижалась к Борису, спрашивая, у кого он был и что видел, вызывая в себе настойчивые позывы ревности. Это отвлекло обоих от насущных проблем вплоть до следующего утра. Ночью снова была слышна стрельба, но куда глуше и дальше от дома. И вроде бы по мертвым. Ее уже не различали, все трое  погрузились в долгожданный сон без сновидений. Утром Борис еще раз заскочил к Ане, на сей раз встретившись и с Павлом, долго извинялся за вторжение, но его не слушали, молча пустили к телевизору, тем более, муж сам пожелал узнать, что происходит в городе и мире. И снова о погромах не было произнесено ни единого слова. Разве что проскочило известие о сражении, случившемся между поклонниками культа Ктулху и внутренними войсками, бой длился девятнадцать часов, после чего здание так называемого храма было захвачено. О жертвах с обеих сторон не сообщалось, впрочем, о жертвах не сообщалось уже довольно давно, довольно было и того, что сообщали об инцидентах.

Тем же утром приехала труповозка и забрала тела, санитары ругались на чем свет стоит, оказалось, они работают по двум районам без перерыва больше суток, хоть бы совесть поимели и сами все сделали.

Забрав трупы, грузовик умчался по пустынным улицам, движение становилось все слабее, бензин перешел в разряд дефицитных товаров ко всем прочим. Борис закусил губу и пошел домой, на входе неожиданно столкнувшись с Настей. Оба не ожидали подобного, а потому шарахнулись друг от друга и некоторое время стояли молча.

– Ты далеко? Сейчас же небезопасно, – спросил Борис и подойдя попытался обнять ее, Настя отстранилась было, но тут же прижалась сама.

– Я.. .по делам. Прости, пожалуйста, я к тем девушкам, помнишь, мы договаривались с тобой.

– Априори понятно.

– Прости, что такое «априори»?

– По определению, – она поцеловала его, но не в губы, как обычно, а за ухом. И снова прижалась.

– Ты такой знающий. Я по сравнению с тобой…. Не понимаю, что ты во мне нашел. Кроме секса, конечно, – он хотел объяснить, но пока подбирал нужные слова, Настя уже успела высвободиться из его объятий и послав воздушный поцелуй, побежала.

– Не скучай, милый мой математик, – донеслось ему вслед. Невольно Борис улыбнулся и вошел в дом.