Оружие нищих

— А я повторю. Мне, ей-богу, не сложно! Даже интересно, а говорила ли тебе товарищ Камынина, что помимо тебя пострадает еще много людей. Начиная с Павла, и заканчивая тем же самым Иваном Сергеевичем, которого, если не справишься ты, уволят на старости лет по профнепригодности?

— Теперь знаю…

— Знаешь, это хорошо, Юра. Только мне надо, чтобы ты осознал, понял, проникся. Потому я тебе сейчас эту забытую мифологию слегка растолкую. Итак, способов попасть в Валгаллу немного. Можно было прогуляться вокруг дерева, наматывая на него собственные кишки.

— Читал.

— Второй способ — кровавый орел. Если читал, помнишь.

— Помню.

— Хорошо. Помнишь — значит можно говорить без подробностей. Третий способ — это пасть в бою.

— Тоже помню. Умирающему викингу вкладывали в руки меч.

— Напрасно, кстати. Богов так не обманешь. Но мастеру их милость была просто не нужна. Он влетел в Валгаллу на собственноручно сделанных крыльях. Как думаешь, чего ради? Что ему там понадобилось? На свете было множество мест, где ему были бы рады. Где он жил бы в покое и довольстве. Но искалеченный кузнец, освободившись и слегка почудив на прощание, в итоге выбрал не слишком-то подходящую компанию. Почему, как ты думаешь?

— Не знаю. Да и потом, я читал о лестнице, построенной богами.

— А подумать? — прищурил блекло-голубые глаза гость. — В Валгалле никому был не нужен грубый, пропахший железной окалиной тип, способный ради свободы убивать работодателей, лгать им в лицо и рушить государства.

Способный ради любви снять с неба валькирию и привязать ее к себе навсегда силой своей любви! Отпустить ее опять же ради любви…ее любви к полету.

Ему потом так и не позволили найти ее, помнишь? Потому и врут сказители о милости богов. Что им еще остается делать? Все эти болтуны работают за корочку хлеба и глоток вина. Скажи неприятную правду, и ляжешь спать голодным.

Но остается вопрос: что князю альвов, умнице и сугубому прагматику, понадобилось в компании полупьяных драчливых придурков? Подскажу: Виланд — оружейник. Это — дело его жизни. Его суть. То, без чего он становится просто жрущей и гадящей протоплазмой, перестает быть! Как и ты, кстати…

— Тогда все просто, — широко улыбнулся Юра, глядя в сузившиеся зрачки гостя. — Ему был нужен испытательный полигон, и он выбрал самый лучший.

— А мы ему, значит, альвы, — недовольно покосился Иван Сергеевич на закрывшуюся за неожиданным визитером дверь.

Между большим и указательным пальцами мастера тлела то ли третья, то ли четвертая сигарета.

— Иван Сергеевич, так вы эту дурацкую легенду тоже читали? — поинтересовался Юра.

— Читал, а как же, — ответил Иван Сергеевич. Еще в реальном училище. Я, понимаешь, чуть старше, чем может показаться… Тогда все эти скандинавские сказки были популярным чтением. Да не в легенде тут дело, малый.

— А в чем?

— В том, что тебе озвучили малоизвестную, неприятную для большинства, но предельно точно выверенную академическую версию. Это примерно то же самое, что под праздник объяснить нежному дитяте: не было никогда Деда-Мороза, а было страшное божество — Дед-Трескун. И Снегурочка бледно выглядит, потому как не внучка она ему вовсе, а всего лишь традиционная зимняя жертва. Из тех, кого добрые односельчане в знак приверженности к суевериям, оставляли умирать на морозе.

— Тогда зачем Александр Николаевич про нее вспомнил? — задал следующий вопрос ученик.

— То намек был, Юра. Подумай — поймешь, мозгами-то тебя бог не обидел. Перспективы он тебе без утайки обрисовал. Добрый барин. Но классическое образование его слегка испортило — слова прямо не скажет, — неприязненно скривился, и сразу же сменил тему мастер:

— Ладно. Считай, шесть часов в неделю на дополнительные занятия он у тебя отобрал. И заодно, дурной работы навесил.

— Подумать об автономной энергетической установке для мастерской — дурная работа?

— Речь идет о «сделать». Думать тут особо не о чем.

— Разве?

— Вот тебе и разве. О локомобилях слыхал?

— Это какая-то дико устарелая паровая гадость с пренебрежимо малым кпд?

— Чему тебя в школе учили, ума не приложу, — начал терпеливо объяснять Иван Сергеевич. До сих пор более восьмидесяти процентов электроэнергии в всем мире производится при помощи паровых машин. При давлении в котле порядке 180 атмосфер, их кпд доходит до 46 процентов. А на мощностях менее 300 киловатт, традиционная поршневая установка выгоднее турбины.

Не веришь, глянь учебник профессора Жирицкого, изданный аж в тридцатом году. Так вот, там еще написано, что если учесть тепло, отдаваемое в отопление паровой машиной, кпд легко достигает 86–88 процентов при том, что давления в локомобилях стараются не делать выше десяти атмосфер. И работает паровая машина на любом, в принципе, топливе. А не только на привозном мазуте или дорогущей солярке. В дело идет все: отходы с лесопилок, солома, торф, низкосортный уголь и семечки от подсолнечника — лишь бы горело. Для крепкого хозяйства локомобиль — первое дело. Да и служат они не в пример дольше дизелей — годы.

— Почему?