Орлы в буре

задачей было снять осаду с Ализо, одного из немногих оставшихся римских

фортов к востоку от Ренуса, который в последние дни был осажден

вражескими племенами.

Полосы облаков цвета овечьей шерсти покрывали утреннее небо от

края до края, движимые слабым ветром. Тулл был доволен. Условия, казалось, были такими же, как и в предыдущие несколько дней, когда не

было дождя. Более прохладная, спокойная погода сделает требуемый переход

в двадцать миль менее утомительным для его нагруженных легионеров. Не

было никаких сомнений, что в ближайшие месяцы им предстоит столкнуться

с жарой и нехваткой воды, а также с ожесточенными сражениями с

племенами во главе с Арминием. «Если людям будет даровано легкое начало

пути, — подумал Тулл, — тем лучше».

73

Не было никаких признаков Германика, но появление командующего

армией в такой день не было обычным делом. Он обратился к легионам за

пять дней до этого, рассказав им о славных победах, которые они одержат

этой весной и летом, и они возносили ему хвалу до небес. Сегодня он не

выйдет, пока авангард и значительная часть огромной колонны не отправятся

в путь. Нравится ему это или нет, решил Тулл, но Германик наслаждался

последними часами, которые ему предстояло провести с женой и детьми до

осени.

На ум непрошено пришла Сирона, и Туллу пришлось спрятать улыбку.

Всего за две ночи до этого его самоотверженные ухаживания окупились по-королевски, когда она попросила его остаться с ней, а не возвращаться в свои

покои в форте. «Долгое ожидание того стоило», — подумал он, позволив

себе улыбнуться. «Боги, но было бы здорово снова увидеть ее и Артио

сегодня». Однако такое преимущество было недоступно никому, кроме

легата, – армейские обязанности превыше всего. Кроме того, Тулл

сомневался, что Сирона разрешила бы официальное прощание. После их

совместной ночи она выпроводила его из гостиницы до того, как Артио

проснулась, позволив ему лишь несколько поцелуев на прощание.

Во второй раз в жизни – первый раз в прошлом году и из-за тех же

людей – Тулл почувствовал укол сожаления, что идет на войну. Артио, а

теперь и Сирона были ему так же дороги, как семья. «Они моя семья, будь

она проклята», — подумал он. Расставаться с ними было тяжело, и

становилось все труднее. Даже Ветвистые конечности получил расположение

Тулла. Когда-то он бы посмеялся над идеей уйти в отставку, оставить

легионы, в которых провел большую часть своей жизни, но теперь идея о

том, чтобы обустроить дом с Сироной и Артио и использовать свои

сбережения, чтобы попробовать свои силы в каком-нибудь деле, привлекала.

Он выбросил из головы все представления о гражданской жизни. «Я

буду думать о Сироне и Артио каждую ночь перед сном, — сказал он себе, —

но в остальное время все будет, как всегда». Мои люди придут первыми до

того дня, когда мы вернемся маршем по мосту, когда племена будут

побеждены, Арминий мертв, а орел моего легиона возвращен.

Тулл посмотрел на орла Пятого, которого нес аквилифер. Этот

знаменосец, которого легко узнать по головному убору из львиной шкуры и

чешуйчатым доспехам, выполнял священную и важную обязанность – нести

и защищать орла. В такой день он должен был идти впереди легиона в рядах

Первой когорты. Поскольку Пятый легион был выбран сегодня в качестве

авангарда, аквилифер поведет всю армию на войну. Даже Тулл, у которого

были проблемы с интеграцией в Пятый из-за того, что случилось с его

старым легионом, почувствовал, как в нем зашевелилась гордость, когда он

74

увидел там орла, гордого и властного. «Он готов к чести вести нас», —

подумал он. «Он готово к бою. Как я и мои солдаты. Как и каждый

присутствующий мужчина».

Со стен форта завыли трубы, и Тулл тяжело вздохнул. Ожидание

закончилось. Германик отдал приказ армии выступать. Сигнал подхватили

трубачи Пятого и, в свою очередь, музыканты других легионов.

Вспомогательные когорты иногда имели свои собственные традиционные

инструменты, и разведчики, которые выходили первыми – смесь

застрельщиков, кавалерии и легкой пехоты – ничем не отличались.

Страшный грохот поднялся в их рядах – барабаны, рожки и фальшивое пение

– когда они шли и скакали к поселению и его мосту.

— Это звучит так, словно они одновременно убивают тысячу кошек, —

заметил Бассий, ехавший рядом с Туллом. Худощавый мужчина позднего

среднего возраста с короткими седыми волосами, у него был огромный

шрам, из-за которого его рот перекосился. Жесткий, бесстрашный и

превосходный лидер, он пользовался уважением у всех, и не в последнюю

очередь Тулла. — Может быть, даже две тысячи кошек, — размышлял

примипил.

— Я бы сказал, что более высокая цифра, командир, — заметил Тулл, поморщившись.