Орлы в буре

сторону и пробормотал — Быстрее!

Пизону не нужно было повторять дважды. Кивком головы он показал

Метилию и остальным, что они должны следовать за ним.

Пизон бывал в зале с выложенным плиткой полом в дни выплаты

жалованья за четыре месяца, когда погода была слишком суровой, чтобы

оставлять солдат на улице, но чувство благоговения все же охватило его, когда он вошел. В массивном прямоугольном зале доминировал двойной ряд

массивных колонн, расходившихся по обеим сторонам. Пространство между

ними заполняли внушительные расписные статуи императорской семьи, а

огромное изображение Тиберия, больше любого другого, занимало пол перед

дверями. Святилище находилось через дверной проем посередине задней

стены, а под ним находилась кладовая, в которой хранились деньги легионов.

Удивленный тем, что зашел так далеко, и нуждаясь в том, чтобы собраться с

мыслями, Пизон остановился перед подобием Тиберия и склонил голову, как

бы молясь.

— Что ты сказал? — спросил Метилий.

— Не обращай внимания, — ответил Пизон, не желая раскрывать

простоты своего успеха.

69

Метилий оглядел статую. — Что бы это ни было, дважды это не

сработает. Двое часовых у святилища выглядят так, словно караулят самого

Арминия.

Пизон присоединился к нему, и его краткое удовольствие исчезло.

Стражники с суровыми лицами казались теми, кто может бросить вызов

шести растрепанным солдатам. Он и его спутники не могли задерживаться на

месте, не вызывая подозрений – они должны были действовать. Пизон почти

слышал, как Фортуна начинает хихикать.

— Пизон! — Голос Дульция.

Желчь подступила к горлу Пизона, когда он заметил Туберона, входящего в зал позади них. За ним следовали три штабных офицера.

Усилием воли Пизон продолжал притворяться, что молится императору.

Облегчение наполнило его, когда Туберон вошел в кабинет слева, но

огромная проблема, стоявшая перед ними, осталась. Должны ли они

рискнуть и попытаться войти в святилище или уйти из зала как побитые

гончие? Второй жалкий вариант укрепил решимость Пизона. Он повернулся

к своим товарищам. — Мы так близко. Мы не можем сейчас уйти!

Наступившая звенящая тишина привела Пизона в ярость. — Трусливые

ублюдки! — прошипел он. — Вы со мной?

Наконец: неохотные кивки и бормотание «да».

— Следуйте за мной. — Глубоко вздохнув, Пизон обогнул статую

Тиберия и направился прямо к часовым.

— Изложи свое дело. — Вызов был дан сразу.

— Рад встрече, брат, — самым дружелюбным тоном сказал Пизон. Он

указал на своих товарищей. — Мы солдаты Пятого, как и вы. Многие из нас

также были в Восемнадцатом, при Варе. Вы знаете нашего центуриона, Тулла. — Пизон приободрился от кивков часовых. — Мы хотели бы отдать

дань уважения орлу.

Старший из двух часовых выпятил челюсть. — Это крайне необычно.

Пизон изобразил широкую – и, как он надеялся, обаятельную – улыбку.

— И все же мы здесь.

Часовой не выглядел удивленным. — Никто из вас не является

офицером.

— Орел так же дорог нам, солдатам, как и любому офицеру. Или еще

дороже, — добавил Пизон, надеясь найти солидарность с часовым.

Суровое выражение лица часового смягчилось. — Может быть, и так, но я никогда не слышал, чтобы обычные легионеры просто прогуливались в

святилище. Ты, должно быть, видел, сколько вокруг высокопоставленных

лиц, брат. Если меня и моего приятеля поймают на том, что мы тебя

70

впустили, нам будет полная задница. Нас как следует трахнут. Мой совет: убирайся отсюда, пока никто не заметил, или с тобой случится то же самое.

Сердце Пизона упало. Он взглянул на Метилия, чьи плечи поднялись и

опустились в знак поражения. Унылое выражение лица остальных говорило о

том же. Одолеть часовых было бы безумием и привело бы к самому

жестокому наказанию.

— Туберон вон там, — сказал часовой. — Если хочешь избежать

встречи с ним, обойдите статую Тиберия слева.

Вкус разочарования был горьким во рту Пизона. «Как типично для

Фортуны позволить ему зайти так далеко, — подумал он, — только чтобы

упасть лицом вниз на последнем препятствии». — Мы пытались, — сказал он

Метилию. — Это лучше, чем ничего.

— Я полагаю, что да. — Метилий вздохнул.

Они повернулись, чтобы уйти, но, к ужасу Пизона, Туберон шел в их

направлении. Казалось, он не замечал их присутствия, но это скоро

изменится. Узнал бы он их или нет, не имело значения: этот человек был

таким приверженцем дисциплины, что они были бы наказаны только за то, что находились в зале.

— Пошли, — прошептал Пизон, направляясь к другой стороне статуи

Тиберия. — Быстрее!

Пять быстрых шагов, и Пизон столкнулся с Туллом. Ужаснувшись, он

резко остановился, неловко ощущая свое наполненное вином дыхание. —

Прошу прощения, господин.

Тулл поднял бровь. — Пизон.

— Господин. — Пизон уставился на кафельный пол.

— Что, во имя Аида, ты здесь делаешь со всем своим контубернием?