Орлы в буре

Пизон отпрянул, радуясь присутствию Метилия. Его предыдущим

лучшим другом был Вителлий, еще один из ветеранов Тулла, но он был убит

во время прошлогодней кампании. Это была глупая и ненужная смерть, размышлял Пизон, точно так же как не повезло другому его хорошему

товарищу, Саксе. После их смерти связь между ним, Метилием и остальной

частью их палатки еще больше укрепилась. Вскоре она должна будет

подвергнуться испытанию, так как огромная армия, собравшаяся за северной

стеной лагеря, была почти готова пересечь реку.

— Эй, брат, — крикнул Пизон, обращаясь к лысеющему солдату с

полной плетеной корзиной на боку. — Ты был занят.

Лысый не сводил глаз со своей лески. — Что касается линя и карпа, то

же самое и для сома. Лещ покрупнее – по два асса. Такой здоровенный

ублюдок как щука обойдется вам в сестерций. Понадобилась целая вечность, чтобы вытащить ее.

Используя ветку орешника, которую он захватил с собой чтобы нести

покупки, Пизон порылся в добыче Лысого. — Что тебе нравится?' — спросил

он Метилия.

— Я не готовлю, так что мне все равно, — весело сказал Метилий. —

Но не сом. На вкус они как тина.

— Жители дна все одинаковы, — согласился Пизон. Он посмотрел на

Лысого. — Сколько за шесть линей?

— Шесть ассов, — последовал едкий ответ.

— Я покупаю полдюжины, — запротестовал Пизон. — Четыре асса.

— Пять.

— Четыре.

— Идет. — Впервые Лысый посмотрел на них. Он смотрел, как Пизон

протыкал своей палкой жабры шести линей; затем он протянул руку. То, что

можно было принять за улыбку, скользнуло по его лицу, когда монеты

Пизона звякнули в его ладони. — Благодарю.

— Ты часто здесь бываешь? — спросил Пизон.

57

— Если погода такая же как сейчас, и я не на дежурстве, то да. Это

прекрасное место, чтобы скоротать несколько часов, не в последнюю очередь

потому, что мы собираемся провести месяцы на дальнем берегу, рискуя

своей гребаной жизнью. — Лысый провел рукой слева направо, охватывая

зеленые, обсаженные деревьями острова посреди реки, обилие птиц и

быстротекущую воду. — Красиво, а?

— Я полагаю. — Пизон бросил суровый взгляд на дальний берег. — Ты

видишь много жителей?

— Иногда, когда нет речных патрулей. Более смелые выходят на

лодках, делая вид, что ловят рыбу, но их глаза-ласки всегда устремлены на

нас и на форт. Они знают, что мы идем за ними. — Раздался металлический

звук, когда Лысый хлопнул по траве рядом с собой, где лежал его меч. — Я и

другие завсегдатаи носим их всегда с собой. На всякий случай.

— Мудрый ход, — сказал Пизон. Для солдат в свободное от службы

время, было необычно носить с собой нечто большее, чем кинжал, но он не

мог спорить с рассуждениями Лысого. «И все же после зимнего покушения

на Германика все было тихо», — подумал он. — Должны ли мы сделать то

же самое, Метилий?

— Скоро мне придется таскать мой проклятый гладий везде, днем и

ночью, — проворчал Метилий. — Я не собираюсь носить его и в свободное

от службы время.

— Да. — Лысый слишком осторожничал, сказал себе Пизон. — Ну

давай же. Посмотрим, как идут корабли, а потом вернемся.

Попрощавшись с Лысым, они продолжили свой путь к новому причалу, который лежал под фортом. Рядом с поселением была пристань, но огромное

количество судов, необходимых для кампании этого года, привело к тому, что рядом с лагерем было построено второе сооружение. За зимние месяцы

там было построено множество военных транспортов, и работа

продолжалась. Ходили слухи, что Германик заказал в общей сложности

почти тысячу. Пизон часто молился, чтобы его подразделение не попало в

число тех, кто отправится в Германию морем. Его желудок сжался при

воспоминании о неприятном путешествии, которое он и его товарищи

пережили в прошлом году.

Решив, что ему сопутствует удача, и ему будет приказано идти на

вражескую территорию, он изучил ближайшие корабли, пришвартованные

рядами, выступающими в потоке. Над носом каждого из них выгибалась

резная деревянная голова птицы, а сзади располагалась открытая каюта

капитана. Длинные, изящные и гладкие, они имели один ряд весел, по

пятнадцать-двадцать на борт, одно рулевое весло и центральный парус. На

58

борт могли поместиться от одной до двух центурий, в зависимости от их

длины.

— Они выглядят достаточно мореходными, — сказал Пизон, пытаясь

говорить уверенно. — Но, если Фортуна будет добра к нам, нам никогда не

придется их испытывать.

— Я с тобой, брат, — сказал Метилий, сплюнув. — Дай мне твердую

почву под ногами в любой день.

— На море или на суше победа будет за нами, Германик позаботится об

этом, — сказал Пизон, и Метилий согласно пророкотал. Так думали не

только они – с момента их возвращения прошлой осенью из Германии боевой

дух был высок.

Их калиги стучали по деревянным доскам, усиливая шум. Парусные